Читаем Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии полностью

Ну, с Наполеоном и его эпохой разобраться легче. А вот как сейчас обстоят дела со шпионами и разведчиками, когда исчезло такое направление в нашей внешней разведке, как «ГП», то бишь Главный Противник, а более конкретно — Соединенные Штаты, когда наши ветераны-разведчики, когда-то тайно работавшие в США, ныне бывают в гостях у своих коллег из ЦРУ и с умилением рассказывают с телевизионного экрана, какие у них были милые агенты-американцы, работавшие на советскую разведку? Конечно, все мы понимаем, что меняется мир, устанавливаются новые отношения, рождаются бурные потоки невиданного доселе доверия, и все же… Все же, хотим мы этого или не хотим, служба шпионажа существовала, существует и будет существовать даже накануне еще одного Всемирного потопа или ядерного Апокалипсиса. Говоря иными словами, профессия разведчика, именно профессия, так же бессмертна, как и само человечество, пока оно существует…

Но разведчик, как бы его не обзывали, не сможет работать, если у него нет надежных агентов, достающих ему секретные данные, начиная от окружения президента и кончая пенсионером из мафии, каким был покойный Никола Джентиле.

Существует достаточно много способов вербовки агентов. Тут может быть или единство взглядов и идейная близость (что ныне практически исчезло в цивилизованных странах), или личная симпатия, или наличие у «кандидата» таких слабостей, как любовь к деньгам, женщинам, азартным играм, зависть, ненависть и так далее… Но твой агент, проверенный в делах, тот, которому ты поверил, должен стать для тебя роднее родного брата, ибо это та ценность, которая не имеет цены. Впрочем, пардон: не имеет цены в смысле источника информации, но рыночную цену может иметь, ибо ты ему платишь деньги. Не будем закрывать глаза на нынешнее положение вещей — большинство агентов работает за деньги, ибо давно испарились общечеловеческие ценности, начиная от Иисуса Христа и кончая Карлом Марксом, но остался реальный мир с его рыночной экономикой.

Конечно, бывают исключения. «Дед» Никола Джентиле раскрыл мне тайные пружины готовившегося на Апеннинах государственного переворота и рассказал о масонах, потому что ненавидел американцев и итальянское правительство, мешавших ему в наркобизнесе. Агент «Тит» передал мне ценнейшие материалы о деятельности итальянской масонской ложи «Пропаганда-2» («П-2») и ее магистре Личо Джелли, с которым он находился в тесных отношениях, ибо я платил моему «другу» довольно неплохой гонорар, а он был не очень богатым человеком. Кроме того, мы сразу понравились друг другу: он — журналист, и я «журналист». Он любит быструю езду, и я тоже. Он читал Пушкина, и я обожал своего языкотворца. Он слыхал, что Пушкина застрелил масон Дантес, и я имел в руках материалы из комитетских архивов о том, что нашего Александра Сергеевича пытался завлечь в масонскую ложу «некий» Геккерен, а когда поэт начал подтрунивать над ложей, была спровоцирована дуэль, на которой гомосексуалист Дантес — «жена» Геккерена и отличный стрелок из пистолета — убил «русского Данте»… Но это особый разговор. А когда я надоел «Титу» просьбами написать статью о внутренней политике Италии для «Известий», он мне сказал очень просто и открыто: «Я напишу о том, чего вы не знаете и что угрожает моей стране. Это не для газеты, а для твоей секретной службы. Ты наверняка работаешь и на нее. В моей порядочности можешь не сомневаться. Я знаю, чем рискую. Вы люди суровые. Но мне нужны деньги за мою работу…»

«Тит» меня не подвел. Он работал аккуратно и честно много лет. А теперь перейдем к масонам, итальянским масонам, о которых я пишу на основании когда-то «совершенно секретных» материалов, переданных мне незабвенным другом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное