Разведчики

Ударить правильно и точно, чтобы немец не успел вскрикнуть и чтобы сразу «отъехал на тот свет без пересадок». Так «работать» могли немногие разведчики, а только те, кто уже стали «спецами». Поэтому состав группы захвата у нас во взводе не менялся, как начинали мы в ней вчетвером, так и продолжали. Мы считались надежными, опытными и хладнокровными разведчиками. А вот насчет приемов рукопашного боя я скажу следующее – если разведка ведет рукопашный бой, значит, поиск сорван, группа обнаружена и блокирована. Захват «языка» должен проводиться бесшумно, без всяких «боев без правил» в первой немецкой траншее.

За всю войну мне дважды пришлось участвовать в настоящих рукопашных боях. Первый раз это случилось 12 июля 1943 года в районе рощи Беломестная, это совсем рядом с Прохоровкой. До этого дня мы фактически четверо суток не выходили из боя и буквально валились с ног, и когда нам дали приказ на атаку, то наше состояние было таким, что живые, наверное, стали завидовать тем, кто погиб в предыдущие дни в этом кромешном аду. Мы хорошо выпили перед боем и все «под мухой» пошли в атаку на рощу, позиции перед которой держали несколько немецких пулеметных расчетов. Пулеметчиков мы перебили, врываемся в рощу, а там на нас немцы навалились гурьбой. Началась дикая резня, но наша взяла. Мы добили раненых немцев и стали собирать трофеи в больших землянках. Как и сколько я в тот день убил, вспомнить невозможно, любая рукопашная схватка – это сплошной кровавый туман, озверевший до предела человек не в состоянии чего-либо четко и точно запомнить…

Во второй раз в рукопашной мне пришлось принять участие в сорок четвертом году, когда я во главе сводного отряда форсировал Вислу в районе Пулавы. Первую траншею на берегу мы ночью взяли сравнительно легко, а во второй траншее пришлось основательно «повозиться», немцы там воевали отборные, сцепились с нами, будь здоров… Было еще немало так называемых ближних боев, когда убивали друг друга с расстояния в несколько метров, но такие бои никоим образом нельзя приравнивать к рукопашному, когда в ход идут кулаки, ножи, приклады и пистолеты.

Какие боевые задачи ставились перед взводом полковой разведки, кроме разведпоисков?

Поиски проводились редко, главная наша задача была следующей – ведение визуальной разведки переднего края противника, обнаружение огневых точек.

Каждый день мы, разведчики, отделениями и группами, по очереди, вели наблюдение с нашей передовой траншеи или непосредственно с нейтральной полосы.

Могли нас с легкой душой послать и в обычную атаку, и в разведку боем.

Летом сорок второго года, когда мы вели бои на окраинах Воронежа, а позже в районе Большой Верейки, Лебяжьего и Лукино, то везде рельеф местности, изрезанный глубокими оврагами и рвами, позволял немцам хорошо маскировать свои огневые средства. Тогда требовали – провести разведку боем. Один раз ее провели следующим образом. Пехота должна была подняться в атаку, а наш взвод разведки, усиленный автоматчиками, через овраги, прикрываясь высоким кустарником, должен был просочиться как можно ближе к немецкой передовой траншее, и в тот момент, когда замаскированные немецкие пулеметы откроют огонь по пехоте, мы будем обязаны их уничтожить гранатами, чем хочешь, любой ценой. Наш взвод разбили на три группы, и мне приказали взять командование над группой «левого фланга»… Мы смогли подобраться на расстояние броска гранаты, и когда пулеметы обнаружили себя и открыли огонь по нашей пехоте, атакующей в полный рост на правом фланге, мы их забросали гранатами, одним броском ворвались в траншею, а там кроме убитых нами пулеметчиков никого не было. Немцы просто оборудовали «ложный передний край», вперед вынесли пулеметные расчеты, а настоящая линия обороны была устроена метрах в 250–300 позади. И в этот момент по нам стали бить из минометов, пулеметов, орудий, и нам отдали приказ на немедленный отход, пришлось по-пластунски выбираться оттуда.