Разведчики и резиденты ГРУ. За пределами отчизны

В 1923‑м в Вене появился и обосновался Христо Боев, приехавший туда из Болгарии, где он был резидентом. Перед Боевым, который в Разведупре работал под именем Федор Иванович Русев, кроме всего прочего ставились задачи по организации контактов с левыми организациями на Балканах. В связи с этим он встречался в Вене в декабре 1924-го с Георгием Димитровым, руководителем Заграничного бюро БКП и секретарем Балканской коммунистической федерации. Г.Димитров – И.А.Пятницкому, 8 декабря 1924 г.: «…Меня удивила инструкция, данная в Москве т. Русеву… В этой инструкции, которую я имел возможность вчера прочитать, на т. Русева возлагаются чисто политические задачи, которые входят в компетенцию именно балканского центра в Вене, а именно: самостоятельное установление связи с национально-революционными организациями в Македонии, с Земледельческой партией в Сербии, с левым крылом Земледельческого союза в Болгарии, с Паницей в Греции и т. д. [Тодор Паница, деятель македонского движения, один из руководителей Македонской федеративной организации. – Прим. авт.] Прошу Вас настоятельно потребовать от т. Уншлихта эту инструкцию и немедленно вмешаться, чтобы избежать нежелательного и чрезвычайно вредного раздвоения в этой важной работе, особенно сегодня, когда мы имеем уроки с македонским движением… Ваш Виктор». Однако, судя по документам, требование Димитрова если и было выполнено, то только отчасти. В дальнейшем Боев – Русев продолжал заниматься военно-политическими вопросами по Болгарии и Югославии, куда он неоднократно выезжал.

С ним встречался (дважды получал для себя австрийские паспорта и связь с германскими коммунистами) другой болгарин Николай Янков (Яблин), которого Боев направил на разведработу в Берлин с паспортом на имя Эрнста Блюмауера, австрийского коммерсанта. В столице Германии он приступил к работе под руководством Августа Песса и Бронислава Бортновского, легальных разведчиков, сотрудников посольства СССР.

Много лет спустя Николай вспоминал: «Около Галлишестор [на Блюхерштрассе, 69] мы открыли магазин радио-частей и радиоприемников. К торговому помещению примыкала темная комната без окон, где мы устроили мастерскую и лабораторию. Из ЦК германской компартии мне прислали товарища, ставшего «владельцем» магазина, и специалиста по точной механике по имени Фриц Нейман, с которым мы сначала со-бирали радиостанции, работавшие на средних волнах, а впоследствии – портативные коротковолновые радиостанции». Одновременно он учился в берлинской Technische Hochschule, потом в Париже окончил Ecole d’ingenieur electrotechnique et radiotechnique, там же занимался частным образом у видного специалиста по радиотехнике профессора Мени. Ранее обстоятельства вынудили его сменить документы, теперь он был Эрнстом Фридманом.

Вернувшись в Германию, он привлек к разведработе эмигранта из России инженера-радиотехника д-ра Сергея Зейлигера, ассистента Альберта Эйнштейна. Зейлигер помог Николаю «сконструировать одни из первых тогда коротковолновых радиостан¬ций, каждая из которых была смонтирована в двух чемоданах и работала от сети переменного тока». Яблину «были указаны три квартиры в берлинских при-городах», в каждой из которых он «установил по радиостанции, во-первых, для испытания радиуса действия, а во-вторых, для связи с Москвой. Чтобы не вызвать подозрений медные антенны были заложены в деревянные шесты, на которых можно было поднимать немецкие национальные флаги». Рации успешно прошли испытания, поддерживая связь с Москвой более шести месяцев. Затем они были отправлены в СССР.

Затем ему поручили установить, какие новые модели передатчиков и приемников разрабатывались тогда в концернах «Телефункен» и «АЭГ». Яблин вспоминал: «В сопровождении сотрудника советского торгпредства я отправился к одному из директоров «Телефункена» – Лансбергу и, представившись ему под именем Брагина, сделал большой заказ на оборудование для радио- и телефонной связи, необходимое военному ведомству Совет¬ского Союза. А по требованию народного комиссара обороны товарища Ворошилова закупил для Гене¬рального штаба специальные телефоны, вызывавшие не звонками, а световыми сигналами».

В 1928 г. его отозвали в Москву, где он продолжал работу в военном ведомстве, не теряя связи с Разведупром. Среди подготовленных им для разведки радистов был и Макс Клаузен, будущий соратник Рихарда Зорге. Продолжал и сам учиться на военном факультете Инженерной академии связи им. В.Н. Подбельского (1933–1938 гг.). Был необоснованно репрессирован «по подозрению в шпионаже» (1938–1946 гг.), после освобождения работал в пос. Весьегонск Калининской области. Вернулся на родину в марте 1948 г.

«Имел некоторое отношение к органам нашей разведки»