Разведчики специального назначения. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

Примерно через два часа машина остановилась и, едва офицеры высадились, умчалась, оставив нас на пронизывающем ветру. Тут нас ожидал очередной сюрприз. Командир группы комбат Козуб, вместо того чтобы сориентироваться на местности и приступить к постановке задачи на поиск, начал раздеваться. Именно тогда мы узнали, что на время движения меховой подклад штанов обязательно снимался. Зато при первой же длительной остановке его обязательно надевали, сохраняя тепло от ходьбы. Переодевшись и приторочив подклад к РД (рюкзаку десантника), мы толпой зашагали к ближайшей деревне, огни которой виднелись вдалеке. Это тоже показалось мне странным, ибо, несмотря на сжатые сроки норматива, комбат явно не спешил на поиски ракеты.

Надувной макет американского «Першинга», который на местном сленге назывался «гондон», должен был заранее выставить старший помощник начальника оперативно-разведывательного отделения капитан Рудой.

Добравшись до околицы деревни, группа остановилась на отдых. Для этого как нельзя лучше подошёл недостроенный бревенчатый сруб. Высота его была не более полутора метров. Если в нём расположиться сидя, то он вполне защищал от постороннего глаза и пронизывающего ветра. Пламя костра со стороны также не было видно. При этом достаточно было подняться во весь рост, и вся местность оказывалась как на ладони.

Капитан Егоров, удивив всех, достал бутылку белого вина, чем вызвал бурный восторг товарищей. Вино было мгновенно выпито, и мы приступили к ужину. Закуска была достаточно проста, как то: десяток разномастных домашних бутербродов, пара-тройка банок тушёнки и сгущенного молока, на десерт маленькие шоколадки из сухого пайка. Чай кипятить не стали, запив тепловатой водой из фляжек, которые здесь в сорокаградусный мороз хранили за пазухой.

Первым поднялся капитан Егоров и произнёс:

– Ну что? Двинулись искать место для ночлега? Как-то незаметно Сергей Петрович начал руководить действиями группы вместо комбата Козуба. Фраза нашего командира роты вновь нас удивила. Я наклонился к Сане Зайкову и шёпотом спросил:

– Шура, а мы чего, «гондон» искать не будем?

Тот молча только пожал плечами в ответ, а ротный тем временем достал карту и принялся её внимательно разглядывать. Затем аккуратно свернул её и сказал:

– Выдвигаемся в Единение. Тут напрямую через сопки пять километров.

Мы выбрались из сруба, и капитан Егоров повёл нас вокруг хребта по дороге. Памятуя о том, что по дорогам рыщет суровый комбриг на машине, Сергей Петрович назначил из числа молодых лейтенантов головной и тыловой дозоры. Так мы узнали ещё одну мудрость, напрочь опровергающую известную геометрическую теорему. Эта поговорка – не каждая прямая короче ломаной, соединяющая её концы, – была главным правилом передвижения по гористо-холмистой местности.

Несмотря на то что расстояние оказалось в два раза больше, чем напрямую, преодолели мы его гораздо быстрее, чем если бы двигались, преодолевая подъёмы и спуски. Оказалось, что нашей целью была котельная на окраине посёлка. Мудрый Петрович по карте нашёл ближайшее село, где таковая имеется, и повел нас именно туда.

Мы гуськом шли по дороге, предвкушая за поворотом тепло и отдых. Усталость брала своё, мороз крепчал. Наконец, миновали поворот и в лунном свете увидели чудесный, как нам тогда показалось, пейзаж. Яркие звёзды, темные силуэты изб, столбы белого дыма из печных труб, безмолвие. Однако что-то в этой ночной картине было не так. Так и есть! Не хватало одного: точно такого же столба белого дыма из трубы котельной.

Открыв скрипучую дощатую дверь, мы вошли внутрь. Кто-то из офицеров подсветил фонариком и щелкнул выключателем. Свет загорелся. Кирпичные стены были покрыты изморозью. Котельная не работала, и уже давно. Выбора не оставалось, и нам пришлось, поднявшись по крутой лестнице, расположиться на ночлег в заброшенной бытовке.

Не могу сказать, сколько пробыл в забытье, но проснулся я не от холода. Приоткрыл глаза и увидел своих товарищей, приплясывающих и приседающих в тщетной попытке согреться. Прикрыв замерзающий нос меховой рукавицей, я вновь уснул.

Едва забрезжил рассвет, мы, невыспавшиеся и помятые, продолжили движение по маршруту, известному только капитану Егорову, но поиском «ракеты» это точно нельзя было назвать. Наконец, когда окончательно рассвело, группа остановилась на короткий отдых. Срок выполнения норматива подходил к концу, а спешки по-прежнему не наблюдалось. Пока разводили костёр, два офицера связи, исполнявшие обязанности радистов, развернули радиостанцию. Капитан Егоров достал клочок бумаги и передал его комбату. Тот, в свою очередь, поглядывая в смятый обрывок листка, составил шифрограмму и отдал радистам.

Я подсел к Боре Месяцеву Борис с удовольствием поглощал мясо из банки и ничуть не был удивлён загадочными действиями командиров.

– Боря, – спросил я его, – это чего вот сейчас происходит?