Разведчики специального назначения. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ

Испытал такое потрясение, как в ЗабВО, когда трёх моих солдат убили в Афганистане. Кажется, можно уже было привыкнуть, но когда подумаешь, что мог бы предотвратить всё это, – ещё хуже становится.

Вот такие дела. Я жив-здоров. У нас весна началась, работать не дают, так что «едим кашу». На новом месте в этом смысле лучше будет. Там Бохан командует. Там же Анвар Хамзин, Сашка «Пушкарь» (Пушкарев. – От авт.) и много наших общих знакомых. Сюда Латаев едет, а замполитом у него бывший из ЗабВО. Говорит, что «квасит» ужас. «Там с ним устал, и тут ещё 2 года буду мучиться». Он будет советником в батальоне Афганском.

Шура Широков дослуживает, осталось где-то 2 месяца. Он уже лёг на дно.

Гилуча «кушают» потихоньку, чувствую, что «съедят». «Кондрат» (к-н Кондратьев. – От авт.) уйдет с НШ на зама в какой-то батальон, послужит пару месяцев и домой. Да, Карнач (м-р Карнач. – От авт.) сюда, в Джелалабад, едет. Гриша Быков завтра-послезавтра приедет; в отпуск, а потом в академию. В мае – Олежка Онищук подъедет на замкомроты в отдельную роту в Кундуз….

…Заканчиваю, пока не пиши, пока адрес не вышлю новый.

Жму руку. Саша.

Началась плановая замена офицеров. Если кто не знает, поясню: в отдаленных местностях офицер служил 5 лет, после чего имел право выбрать дальнейшее место службы. Проводили Женю Сергеева, но не по замене. Он ушёл на повышение в Монголию на должность командира отдельной роты. Больше увидеть его не пришлось.

В очередной раз я вошёл в калитку караульного городка. Возле дверей меня ждал Коля Пархоменко – командир группы первого батальона. Кроме того, он был ещё моим соседом по лестничной площадке. Закончил он Киевское общевойсковое училище, но мы были с ним в приятельских отношениях и всегда, при случае, по-доброму общались.

– Что, опять ты? – ехидно спросил меня Коля.

– Живу я тут, – беззлобно огрызнулся я и добавил: – А менять-то меня будешь ты?

«Пархом» хмыкнул и кивнул головой. Нашу светскую беседу прервал Лёша Усатов, переводчик части. Со штабными командиры групп общались редко. Леша – добрейший и абсолютно невоенный человек, был редким исключением. Усатов поднимался к штабу по дороге, сосредоточенно глядя под ноги.

– Лёха, – позвал Николай своего однокашника и на всякий случай спросил: – Что нового?

– К Фисюку заменщик приехал, – отозвался тот. Начальник штаба подполковник Фисюк, согласно плану замены, должен был уехать в Кировоград.

– Кто? – спросил я.

– Майор Федырко, – ответил он и, не будучи предрасположенным к разговору, двинулся дальше. Я схватился за голову. Дело в том, что пару лет назад я ещё курсантом проходил стажировку в кировоградской бригаде и был наслышан о, тогда ещё капитане, Федырко. Он обладал отвратительным характером. Солдаты от него прятались, офицеры тоже старались избегать. Я никогда не слышал, чтобы Владимир Иванович кричал или даже громко распекал, но своей язвительностью умел унизить подчинённого. Даже в похвале оставался таковым. Меня он похвалил лишь однажды, с пожатием руки и без издевательства, но об этом чуть позже. Всё это можно было бы терпеть, но Федырко редко когда был объективен. Всё зависело от его настроения. В хорошем настроении он проходил молча. Мне казалось, что при виде меня настроение у него резко менялось в худшую сторону. К тому же он терпеть не мог всех выпускников-рязанцев.

Впоследствии выяснилось, что его ненависть распространялась на всё русское. К концу службы Федырко жил в Киеве, где получил звание генерал-майора, став военным комиссаром. Вступил в одну из украинских партий националистического толка, был активным её членом. Умер в 2013 году.

Чуть позже прибыли выпускники КВОКУ, а мы с нетерпением ожидали из Рязани своих, но это должно было произойти не раньше чем через три месяца.

Глава 9