Разведчики всегда впереди

Наши предположения подтвердились. На следующее утро гитлеровцы попытались восстановить положение. Однако ударная группировка 39-й армии продолжала взламывать главную полосу обороны. К исходу третьих суток она была прорвана. И тут же в образовавшуюся брешь командование ввело 1-й танковый корпус, которым командовал генерал-лейтенант танковых войск В. В. Бутков. Танки, оторвавшись от пехоты, громили фашистские штабы, не давали отступающим частям закрепляться на промежуточных рубежах.

В этот напряженный период мы непрерывно поддерживали радиосвязь с начальниками разведок соединений и частей. Объем поступающей информации был так велик, что сотрудники отдела просто не успевали «переваривать» его. Лишь в исключительных случаях приходилось выезжать на места для оказания помощи. Опыт, приобретенный в боях, позволял разведчикам уверенно действовать без наших подсказок. Если говорить откровенно, то я несколько беспокоился за разведчиков 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Но очень скоро я убедился, что недавно прибывший к нам начальник разведки корпуса гвардии подполковник Г. М. Доценко — умелый руководитель, знающий и опытный офицер. Он хорошо организовал работу подчиненных.

А донесения все шли и шли. Они свидетельствовали о том, что продвижение наших войск развивается успешно. Разведчики, вырываясь вперед, громили колонны, захватывали автомашины, пленных, большое количество снаряжения.

К утру 19 января темпы наступления возросли. Все говорило о том, что противник в растерянности. Части армии за сутки прошли до 35 километров и во взаимодействии с соединениями 43-й армии овладели городом Тильзит. Частичная дезорганизация вражеской обороны позволила без оперативной паузы начать новую армейскую наступательную операцию.

Противник под прикрытием сильных арьергардов поспешно отводил части 56, 548 и 561-й пехотных дивизий 9-го армейского корпуса и остатки 26-го армейского корпуса па западный берег реки Дайме, где находился новый оборонительный рубеж.

Кое-что мы уже знали об этом рубеже. Некоторые данные были получены из штаба фронта. Немало интересного рассказали аэрофотоснимки. Но этого было недостаточно для того, чтобы ответить на все вопросы, которые могут возникнуть в ходе дальнейшего наступления. Поэтому офицеры нашего разведотдела во главе с подполковником Антоновым выехали в соединения для разработки плана предстоящих действий.

Уже через два дня поступила важная информация. Группа разведчиков, которой командовал младший лейтенант С. Воронков, устроила засаду во вражеском тылу. Через дорогу, которая поднималась в гору, они протянули телефонный кабель. Точнее, не протянули, а положили его поперек дороги. Прошел один грузовик, второй… Разведчики терпеливо ждали. Но вот показался мотоциклист. Вот он почти поравнялся с нашими бойцами, искусно замаскировавшимися по обе стороны шоссе. Миг — и кабель уже натянут па высоте чуть больше метра. Срезанный им гитлеровец упал. Скорость была невелика, и он получил лишь легкие ушибы.

Пленный оказался унтер-офицером, он вез из штаба корпуса схему оборонительных сооружений на рубеже, проходящем по реке Дайме. Стоит ли говорить, насколько ценными для нас оказались эти сведения?! Допрос унтер-офицера позволил уточнить интересующие нас детали.

Оборонительные сооружения состояли из пулеметных дотов, наблюдательных пунктов с бронеколпаками и убежищ, соединенных между собой сетью сплошных траншей и ходов сообщения полного профиля. Доты, как сообщил пленный, представляли собой железобетонные сооружения, состоящие из двух частей: жилой и боевой. Гарнизон каждого дота — 15–18 человек. Толщина стен боевого отсека достигала метра. Схема подсказывала, что в среднем на километр фронта приходилось по два таких дота. Оборонительный рубеж лежал за рекой Дайме, которая сама по себе являлась довольно серьезным препятствием. Ширина ее достигала 80 метров, глубина — 3–4 метров.

Все свидетельствовало о том, что противник располагает хорошо подготовленной в инженерном отношении обороной. Но убедились мы и в другом. Гитлеровцы, изрядно потрепанные в предшествующих боях, еще не успели по-настоящему закрепиться на этом рубеже. Об этом говорили донесения многих разведывательных групп. При очередном докладе командующему армией и начальнику штаба я специально подчеркнул мысль о том, что время в данном случае работает против нас.

— Точно подмечено, — согласился со мной генерал И. И. Людников. — Надо начинать.

В ночь на 23 января начался штурм «железобетонных ворот к Кенигсбергу» — так называли немцы укрепленный рубеж на реке Дайме. Едва наши бойцы ступили на лед, как заговорили вражеские доты. Однако их огонь не смог остановить атакующих. Преодолевая глыбы льда, проваливаясь в полыньи, они все же достигли противоположного берега. Завязалась рукопашная схватка во вражеских траншеях. Одновременно штурмовые группы блокировали доты и приступили к их уничтожению. Бой длился всю ночь. К утру наши войска значительно расширили захваченные плацдармы.