Разведи меня

– Спи, – сиплю я позорно. Я понимаю, что она права. Она ждет реванша и имеет на это право. Я отнял у нее мечту, она отнимет у меня жизнь. Все справедливо. Но самое дорогое? Деньги для меня не значат ничего, а другого просто нет. Ей даже нечего у меня отнять. Черт. Нет у меня ничего и не будет. Нечего отдавать. Нечего и некого. Чувство вины не позволит мне стать счастливым. Никогда в жизни. Она – моя боль, вина и судьба. – Спи, Зоя.

– Ванюша, – ее окрик настигает меня у выхода, и кажется, что не было долгих лет боли и ненависти между нами. Ощущение, что я вернулся в прошлое еще сильнее от этого ее окрика дурацкого. Она сто лет меня не называла этой глупой песьей кличкой. А раньше мне нравилось. Раньше. Когда еще она меня не ненавидела, а я ее не презирал. – Кто она? Красотка? – Что ты имеешь в виду?

– Та баба, которой ты пропах. Кто она?

– Спи, Зоя, – я задыхаюсь. Мне отвратительно, что мы с моей женой пытаемся говорить о глупой дурнушке, ни в чем не виноватой и совсем мне не нужной. Правда врать себе я тоже, так еще и не научился. Зое могу, а себе… – Нет у меня никого.

– Ой, только не будь снова благородным идальго. Тошнит от твоего благородства дутого, а главное насквозь лживого. Я все помню, дорогой. И я тебе не верю.

– Ты же ненавидишь меня. Давай разведемся, – я знаю ее ответ. Каждое слово, пропитанное ненавистью. Говорю специально. Снова расковыривая незаживающую язву. О да, это определенный вид мазохизма. Сумасшествие Болезнь. – Я отдам тебе все. Без дурацкого контракта. Без каких либо условий.

– И станешь счастливым? Нет уж, Ванечка. Мне мало все. Нужно больше. Я хочу забрать у тебя то, чего ты меня лишил. И даже больше. А деньги твои… Я давно научилась их не ценить. – Знаешь, если я увижу твои страдания, мне даже не страшно умереть.

– Сука, – рычу я, загибаясь от злости.

– Я знаю. И нравлюсь себе.

Выбегаю из спальни. Когда-то она была нашей общей. Я строил этот дом для семьи. Моей семьи. Нашей семьи. Черт. Я ведь никогда не любил мою жену. Точнее не ее любил.

Телефон лежит на столе кабинета. Шикарном столе красного дерева. Его Зоя купила мне в подарок. Когда-то… Это давно было и неправда. Одно нажатие на сенсор. Тихий хриплый голос в трубке.

– Алло. Слушаю вас, Иван Ильич. Что-то срочное?

– Почему ты так решила?

– Вы на часы смотрели? Очень поздно. И у меня завтра выходной, – Аргентина-Гена спала. И я представляю сейчас, какая она теплая и уютная. Какая сердитая сейчас, от того, что я ее разбудил. И ночнушка на ней дурацкая, скорее всего. И…

Я бросаю трубку. Она меня погубит. Или я ее. Теперь это уже не важно. ухо несутся гудки. Суп остыл. Мою душу мне тоже придется отдать.

Глава 24

Аргентина (Гена)

Как ни хитри, обмануть себя невозможно. Можно убеждать себя в том, что я все делаю правильно, что этот мужчина заслуживает того, что с ним его жена делает моими руками. Что мне плевать на то, что с ним будет, что я имею право быть счастливой получив то, о чем мечтаю больше всего на свете. Можно даже поверить в собственное вранье. Но жить потом с тем, что ты ничем не лучше суки Мишки, разрушившего меня… Я не знаю как с этим жить каждый день.

И сейчас я бреду по темной улице, не ощущая пронизывающего ветра и вымораживающего холода, просто для того, чтобы сбежать от себя хоть ненадолго. Потому что в съемной квартире, пропахшей чужими трагедиями дышать мне вообще нечем.

Я иду домой, чтобы взять хотя бы крошечную передышку. Просто свалиться в любимое кресло и почувствовать себя живой и маленькой. А потом нацепить лик Тины и забуриться в какой-нибудь клуб. Просто все очень сложно.

Телефон в сумочке звонит. И звонит, и звонит, сводя с ума. И я точно знаю, что только два человека могут меня сейчас искать. И ни с одним из них я не хочу разговаривать. Я просто хочу спрятаться, что в этом такого сложного или стыдного? Что?

– Алло, – не выдерживаю. Дура я дура. Права Зоя, я страшная дурища. – Вы на часы смотрели?

– Ты где? – странный вопрос. Не начальничий. Какой-то слишком собственнический и нервный.

– Слушайте, я не обязана перед вами отчитываться, – горло сдавливает что-то горько-шипастое. – И вообще, вы сами меня отпустили на завтра. Не кажется ли вам. Что вы не имеете права задавать мне такие вопросы.

– Да, прости. Ты права. Не имею. Просто…

– У вас что-то случилось? – черт, ну какая мне разница? Ну зачем я задаю глупые вопросы. Не касаются меня его семейные проблемы. Он меня не касается. Я просто хочу получить свое, отвязаться от его чокнутой жены, спасти близких и сама спастись от Леснова и все. Мне плевать от чего там богатые плачут. Самой до себя. Я страшно устала, просто смертельно.

– Приступ мужской безнадеги, – хмыкает он. Шутить пытается, но выходит прямо очень хреново. – Не хочешь покутить, Гена? Обещаю, я не пристаю к бабам по имени Гена. Мне просто нужна компания, ну может в плечо тебе пущу скупую мужскую слезу. Ну и я столько…