Разведка была всегда...

Османский официальный придворный летописец меланхолично записал: «Расых-эфенди по возвращении из России был обласкан султаном и возведён в звание бейлербея (наместника, — Авт.) Румелии. Он в точности выполнил поручение падишаха. А если и не обладал умением разобраться в сложной внутренней обстановке (в России, — Авт.) и в тонкостях отношений между государствами, так на то воля Аллаха...»

М. И. Кутузов же вплёл новые ветви в свой заслуженный лавровый венок военачальника и дипломата.

Мирные отношения в Причерноморье в 1790-х годах были сохранены и упрочены. Закладывались возможности дальнейшего сближения России и Турции, что и произошло за последний год XVIII века.

Кутузов сумел расположить к себе умного, образованного и проницательного султана-реформатора Селима III, предотвратив нежелательное в тот момент для России сближение Константинополя с Парижем. По существу, он заложил предпосылки первого союзного договора России с Турцией (1799 г., обновлённого в 1805 г., вновь заключённого в 1833 г.). Он содействовал развитию торговли, обмену военнопленными и ещё многое сумел сделать, находя в том и для себя «превеликое удовлетворение». «...Дипломатическая карьера сколь ни плутовата, но, ей Богу, не так мудрена, как военная. Ежели её делать как надобно», — писал он жене.

В Константинополе заветный сафьяновый портфель М. И. Кутузова пополнился бесценными наблюдениями, которые весьма пригодились при заключении Бухарестского мира с Турцией в мае 1812 года, — мира, который был жизненно необходим России накануне нашествия Наполеона.

Виталий Шеремет ЗАБЫТЫЙ РЕЗИДЕНТ

В разведку приходят, как известно, разными путями. Кто по велению души, кто по прихоти судьбы, кто по казённой надобности, то бишь по воле начальства... Но чтобы на должность резидента ссылали инициатора реформ разведслужбы российского императорского флота, да ещё в такое «нецивилизованное местечко», каким представлялся Европе Стамбул в начале XX века, — в этом, право же, было нечто особенное...

С эпохи екатерининских войн и до Первой мировой войны в русской военной разведке на Ближнем Востоке служили люди, получившие блестящее общее образование и военную подготовку. Некоторые из них вошли в историю как крупные исследователи Востока. Например, М. П. Вронченко, П. А. Чихачёв — переводчики Шекспира и античных авторов, а на склоне лет — почтенные сановники Российской империи. К сожалению, целый ряд имён по тем или иным причинам оказался в забвении. Особенно это относится к разведывательной службе военно-морского ведомства. К последним и принадлежал выходец из небогатой дворянской семьи Александр Николаевич Щеглов (1875—1953). Выпускник Кадетского корпуса и Морского корпуса в Санкт-Петербурге, он несколько лет отдал флоту.

Трудно сказать, почему мальчика так потянуло к морю: семья была в основном связана с землёй. Здесь много и честно трудились, мечтали, вместе поднимали детей. Брат отца Сергей посвятил себя почвоведению прибрежной балтийской зоны. Своего дома Сергей Карпович не имел и грел душу у очага старшего брата. Отдавал все силы души племяннику, рассказывал о славных традициях русского флота. Истории привычного и простого быта строителей верфей и портовых сооружений, для которых подбирал подходящие места Сергей Карпович, сплетались с рассказами о первых русских мореходах, обошедших вокруг земного шара, одеяниях героев Чесмы и Синопа. Возможно, рассказы эти были мальчику ближе и понятнее, чем заботы отца — Николая Карповича.

Да и работа отца в финансовом ведомстве складывалась так, что вряд ли у него оставались силы на неспешные домашние беседы. В сохранившемся послужном списке Николая Карповича — вся его жизнь. Вот две записи. За годы службы, то есть с 1864-го по 1881 год в отпуске был 4 раза, два из них — по 28 дней, и только уже в чинах позволил себе два отпуска по два месяца. Как записано в документах, «являлся на службу неизбежно в срок и никогда не подвергался ни одному из тех случаев, которые лишили бы его права на получение Знака Отличия за беспорочную службу». Другая запись: «Имения ни у него самого, ни у родителей, ни у жены, ни родового, ни благоприобретенного у означенного статского советника Щеглова Н. К. — нет». Вот так-то. В Выкупном ведомстве, при закладных, векселях, деньгах, оборотах — всю жизнь. И ничего. Ни имения, ни значительных средств. За время службы он поставил на ноги младшего брата — помог окончить университет да ещё содержал оставшуюся без средств, вдовой при трёх сиротах, сестру. Трудно, но примерно жил человек.

А на вопрос, почему Александр Иванович Щеглов связал себя с морем, ответим просто — судьба.

В 1894 году гардемарин Щеглов в числе лучших воспитанников последнего курса получил свою первую награду — серебряную медаль в память коронования Николая II. К этому времени за плечами у него уже были четыре месяца похода кадетом на корвете «Боярин».