Разведка была всегда...

Для разведывания же о настоящей авантурьере пришлось нарядить специального агента, человека надёжного и много раз проверенного. Но вот незадача: минуло уже больше двух месяцев, а он словно в воду канул. То ли погиб, то ли где-то схвачен. Алехан, конечно, не ждал в бездействии. Он бросил в бой ещё двух агентов — русского офицера и славянина из венецианских подданных. Оба действовали вслепую. Им поручено было узнать, где сейчас пребывает старая знакомая их достойного начальника. (Офицеру при этом была дана для прикрытия формальная отставка, чтобы при случае он мог наняться волонтёром на службу к самозванке или к Радзивиллу). А тут как раз вернулся из Черногории один майор, на два дня останавливавшийся в Рагузе. Он сообщил, что видел там Радзивилла, что «великая княжна» при нём и ей воздают всяческую честь, к чему и его склоняли. Но он «поопасся итить к Злодейке, сказав при том, что ета женщина плутовка и обманщица». Итак, цель была наконец обнаружена. Сообщая об этом императрице 23 декабря 1774 года, Алехан начал готовить корабли к походу, «чтоб таковую злодейку постараться всячески достать» обманом или силой. Он ещё не был уверен, что здоровье позволит ему самому возглавить «группу захвата». Однако вновь полученные сведения сделали поход ненужным. Отозвался один из агентов, фигурирующий в донесениях Орлова императрице под именем «офицера». Оказывается, знакомая его сиятельства уже покинула Рагузу и след её чуть не затерялся. Сначала ему сказали, что она уехала вместе с Радзивиллом в Венецию, но, прибыв туда, он нашёл одного Пане Коханку. Что же касается дамы, то, по его сведениям, она отправилась в Неаполь. Едва Алехан начал выстраивать план новой операции, как на другой день пришло письмо из Неаполя от сэра Уильяма Гамильтона. Английский посланник любезно уведомлял высокого представителя дружественной державы, что одна молодая особа просила у него паспорт в Рим, а из Рима прислала ему письмо, в котором называет себя русской принцессой. Оно, несомненно, заинтересует его сиятельство.

Этот документ был вполне типичным продуктом эпистолярного жанра канцелярии «Елизаветы Второй». Там можно было прочесть и о Сибири, и о Персии, и о Разумовском, и о 7000 цехинов (милорд, разумеется, не откажет ей в такой пустяковой сумме?), и о «господине Пугачёве», который, надо признать, вовсе ей не брат, а настоящий донской казак, который приехал когда-то в Петербург вместе с Разумовским, был замечен Елизаветой Петровной, должен был стать пажом, но уехал в Берлин, где получил великолепное воспитание, и вернулся в Россию, чтобы путём восстания вырвать её из мрака бедности и невежества. «Моя партия очень сильна в этой стране, — писала «великая княжна». — Господин Пугачёв снискал уважение, он хороший генерал и математик, владеет большими познаниями, основательно знает военную тактику, имеет талант объединять людей, владеет народным языком...» Претендентка никак не могла попасть в ногу со временем и постоянно опаздывала...

Самое главное, что почерпнул из письма Алехан, было несомненное наличие у его «знакомой» холерического темперамента и неизбывной тяги к перемене мест. Становилось совершенно ясно, что в Риме она не задержится и упорхнёт в поисках приключений в Стамбул, в Вену, в Берлин, в Варшаву, да мало ли куда ещё. Гоняйся потом за ней по всей Европе, а то и Азии. Нет, её нужно брать без промедления. Хотя это, конечно, легче сказать, чем сделать. «...Министру аглицкому я отвечал, —доносил Орлов Екатерине 5 января (по ст. ст.) 1775 года, — что ето надобно быть самой сумасбродной и безумной женщине, однако ж при том дал ему знать моё любопытство, чтоб я желал видеть её, а при том просил ево, чтоб присоветовал он ехать ей ко мне». Британскому консулу в Ливорно сэру Джону Дику, кавалеру русских орденов, Алехан уже просто приказал писать к верным людям, которых он «в Риме знает, чтоб и оне советовали ей приехать сюда, где она от» него «всякой помощи надеятся может». Главная же роль отводилась «нарошному» Кристенеку, с крайней поспешностью откомандированному в Рим (в том самый день, как Орлов получил почту от Гамильтона). Генеральс-адъютант получил инструкцию: «...об ней в точности наведаться и стараться познакомиться с нею; при том, чтоб он обещал, что она во всём на» Алексея Григорьевича «может положиться, и буде уговорит, чтоб привёз её» к нему «с собою». Алехан, естественно, не был уверен, что авантурьеру удастся «достать», но он надеялся «по последней мере сведому быть о её пребываньи».

Объясняя поведение Орлова во всей этой истории, профессор Лунинский, автор одной из монографий о «княжне Таракановой», склонен был приписывать ему тонкий и коварный расчёт с двойной бухгалтерией: «граф Алексей натянул две тетивы на одном луке, устраивая выступление против царицы и вместе с этим возможность получить себе милости и почести в знак благодарности».