Читаем Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента. полностью

Кстати, как я узнал впоследствии, на имя Сталина писали из всех подразделений, в которых мне пришлось находиться, многие «политические» заключенные, содержащиеся в Воркутлаге и в других. Писали ему беспартийные, но в большинстве своем члены и ветераны ВК11(б), оказавшиеся в заключении, по их глубокому убеждению, исключительно в результате надругательства над их добрым именем и создания вымышленных, ни на чем не обоснованных обвинений. Большинство из них было осуждено не судебными органами, а различными «совещаниями» или «тройками» при НКВД СССР или МГБ СССР, а также краевых, республиканских, областных и других их подразделений.

Ответы на письма И.В. Сталину не поступали не только мне, но и членам партии. Однако никто из нас в те годы еще не терял веры в признанного вождя, строили предположения, согласно которым исключалась осведомленность И.В. Сталина в допускаемой органами государственной безопасности революционной законности, признанной в Советском Союзе, в подрыве тем самым доверия партии и правительству.

Проведя в возбуждении ночь, плохо выспавшись, хотя некоторое время я все же засыпал, вновь отправился на работу, на строительную площадку. С каждым днем я все больше ослабевал, терял силы и худел. Мои товарищи замечали происходящие изменения в моем поведении и в моем состоянии. Я уже почти не мог выполнять даже те легкие работы, которые мне поручал любезный бригадир. Товарищи, замечая и это, уговаривали отдыхать, делать только вид, что я работаю. Так я должен был поступить, согласно их уговорам в особенности тогда, когда на стройку прибывало контролирующее нашу работу начальство. Я не мог с этим согласиться, ведь всем было нелегко. Допустить, чтобы за меня кто-то выполнял работу, которую записывали бы в мой актив, я, конечно, не мог. Так продолжалось еще пару недель.

Однажды, уже при выходе за пределы лагеря, направляясь на работу, почувствовал, что у меня почти нет сил, и я едва дышу. Шел довольно сильный снег, было очень холодно. К стройплощадке я добрался едва-едва, с трудом продолжал работать. Закончив рабочий день, встал в строй, чтобы сопровождаемый конвоем смог вернуться в лагерь. Вдруг у меня закружилась голова и я, потеряв сознание, упал. Меня подхватили товарищи по бригаде и понесли на руках, да, повторяю, на руках с разрешения конвоиров понесли в лагерь. В самом начале я не соображал ничего, но немного позднее, придя в сознание, я удивился поведению конвоя. Передвижение нашей бригады с разрешения конвоиров было замедленным. Учитывая погоду, нести меня товарищам было тяжело, а конвоиры разрешили заключенным выходить из рядов и заменять друг друга.

Позднее, вспоминая о том, как я был доставлен в лагерь, в памяти у меня возникали случаи, когда конвоиры, которым что-то в строю нашей бригады не нравилось, приказывали всем лечь на покрытую толстым слоем снега землю. Некоторые конвоиры, становясь на колени, открывали даже над нашими головами огонь из автоматов. Тогда это было очень страшно. Думая обо всем этом, я не мог понять, почему в данном случае конвоиры были настроены совершенно по-другому. Не кричали, собак отвели в сторону, нас временами останавливали, чтобы те, кто меня нес, могли сами отдохнуть или передать меня другим заключенным, выражавшим желание помочь. Так мы добрались до лагеря.

В лагере меня сразу же доставили в санчасть, затем поместили в санитарный барак. У меня установили дистрофию, резкое понижение давления крови, значительные перебои пульса.

Часто вспоминая этот день, я всегда думал над тем, выжил бы я, если бы меня не окружали хорошие люди, принесшие, преодолевая значительные трудности, меня в лагерь. К этим хорошим людям я относил также поразивших меня своим поведением конвоиров.

В санитарном бараке меня сразу же очень внимательно осмотрел врач, тоже заключенный, и препроводил в один из отсеков, в котором на двухъярусных нарах были размещены многие больные. Все мои вещи уложили в мешок, а мне выдали чистое нижнее белье. Врач предупредил, что после того, как я отдохну, мне предстоит пройти санобработку, помыться.

Все больные, которые могли ходить, разгуливали по бараку в нижнем белье. Меня уложили на второй ярус нар. Лежал я на довольно твердом матраце, покрытом простыней. Была чистая подушка. Накрыли меня простыней и одеялом. Мне очень хотелось спать. Видимо, подействовали выпитое мною лекарство и сделанный укол.

Утром легким прикосновением к плечу меня разбудил улыбающийся попутчик по товарному вагону в эшелоне, в котором мы были отправлены на этап из Москвы до Горького. Он прислонился к моей «койке» и коротко рассказал, как добрался до этого лагеря и сразу же попал в санчасть. Вначале я не заметил стоящего немного в стороне высокого мужчину. На нем было, как у всех, нижнее белье, а на ногах высокие хромовые сапоги. Мой «попутчик» познакомил меня с этим человеком, своим знакомым по фамилии Абдыш.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Учебник выживания снайпера
Учебник выживания снайпера

Как снайперу выжить и победить на поле боя? В чем секрет подготовки элитного стрелка? Какое оружие, какие навыки необходимы, чтобы исполнить заветы А.С. Суворова и защитников Сталинграда: «Стреляй редко, но метко!»; «Снайпер – это охотник. Противник – зверь. Выследи его и вымани под выстрел. Враг коварен – будь хитрее его. Он вынослив – будь упорнее его. Твоя профессия – это искусство. Ты можешь то, чего не могут другие. За тобой – Россия. Ты победишь, потому что ты обязан победить!».Эта книга не только глубокое исследование снайперского дела на протяжении двух столетий, в обеих мировых войнах, многочисленных локальных конфликтах и тайных операциях спецслужб, но и энциклопедия снайперских винтовок военного, полицейского и специального назначения, а также боеприпасов к ним и оптических прицелов. Как сами снайперы являются элитой вооруженных сил, так и снайперские винтовки – «высшая лига» стрелковых вооружений. Насколько снайперская подготовка превосходит обычный «курс молодого бойца», настолько и снайперское оружие дороже, сложнее и взыскательнее массовых моделей. В этой книге вы найдете исчерпывающую информацию о вооружении и обучении стрелков, их тактике и боевом применении, снайперских дуэлях и контрснайперской борьбе, о прошлом, настоящем и будущем главного из воинских искусств.

Алексей Ардашев , Алексей Николаевич Ардашев , Семен Леонидович Федосеев , Семён Леонидович Федосеев

Детективы / Военное дело / Военная история / Прочая документальная литература / Словари и Энциклопедии / Cпецслужбы
Явка в Копенгагене: Записки нелегала
Явка в Копенгагене: Записки нелегала

Книга повествует о различных этапах жизни и деятельности разведчика-нелегала «Веста»: учеба, подготовка к работе в особых условиях, вывод за рубеж, легализация в промежуточной стране, организация прикрытия, арест и последующая двойная игра со спецслужбами противника, вынужденное пребывание в США, побег с женой и двумя детьми с охраняемой виллы ЦРУ, возвращение на Родину.Более двадцати лет «Весты» жили с мыслью, что именно предательство послужило причиной их провала. И лишь в конце 1990 года, когда в нашей прессе впервые появились публикации об изменнике Родины О. Гордиевском, стало очевидно, кто их выдал противнику в том далеком 1970 году.Автор и его жена — оба офицеры разведки — непосредственные участники описываемых событий.

Владимир Иванович Мартынов , Владимир Мартынов

Детективы / Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / Спецслужбы / Cпецслужбы