Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

Стоять пришлось недолго. Вскоре ворота открылись, и нас опять поименно в соответствии с врученными местному начальству сопроводительными пакетами вызывали и разделяли на группы. Я в числе других заключенных был препровожден в большой барак. Здесь пришлось ждать, пока каждого не подзывали к окошкам. В первые минуты это очень удивило, как и то, что в передней части барака, на некотором расстоянии от перегородки, возле которой мы находились в ожидании вызова, передвигались мужчины в бушлатах, валенках и теплых шапках. Они проводили «осмотр» личных вещей. Многое из наших мешков или чемоданов, скромных по виду, тут же исчезало, и навсегда. Потом я узнал, что это были уголовники, которые содержались в этом лагере и, продолжая привычную им деятельность, грабили. По всему было видно, что из лагерного начальства никто не интересуется их действиями и не мешает им.

После того как мы прошли очередную проверку, оставшиеся после ограбления вещи и все, что было надето на нас, упаковали с составлением описи и оставили у проверявших нас надзирателей, нас повели в баню. Помывшись, нам выдали брюки, портянки, валенки и теплые шапки. Снятую с нас одежду, в том числе и нижнее белье, уложили в мешки с ранее упакованной одеждой и внесли их тоже в уже заведенные описи.

На этом прием закончился, и нас препроводили в пустой барак. Он был временным пристанищем, пока нас не распределили по разным трудовым подразделениям, бригадам.

Вскоре мы узнали, что этот лагерь называется ПГС. В нем содержались заключенные, большинство из которых предназначались для выполнения различных строительных работ вне лагеря. Правда, постепенно некоторых направляли, как выяснилось, в другие подразделения Воркутлага.

Мне, да, пожалуй, и всем остальным прибывшим заключенным, было как-то неудобно и непривычно в этих выданных нам довольно тяжелых большого размера бушлатах и стеганых ватных брюках, которые плохо держались, так как для некоторых из нас они были слишком широкими или слишком узкими в поясе. Меньше внимания мы обращали на черные куртки. Видимо, в целях не допустить, чтобы все заключенные знали фамилии находящихся в лагере, на бушлатах и куртках на рукавах были номера. При выводе на работу на вахте нас вызывали не по фамилии, а по номерам.

Выданные шапки были неуклюжими. Падевая на ноги поношенные валенки, я вспоминал, когда в юности пользовался сапогами, как надо наматывать портянки.

Вскоре повели в столовую. Здесь выдали алюминиевые кружки, которые мы имели право взять с собой в барак, и ложки, изготовленные тоже из простого металла. Нам приказали подходить к окошкам для получения мисок с какими-то щами и кусочков черного хлеба. Затем разместились за длинными столами. Есть очень хотелось, но вкус щей не привлекал. После выдали еще немного какой-то каши. Трудно было определить, из какой крупы она была сварена. Во всяком случае, мы ее съели несколько с большим удовольствием. Обед закончился совершенно непонятным эрзац кофе.

После обеда нам было приказано сидеть в бараке в ожидании вызова к начальству. Вызовы последовали только на следующий день. После столь же скромного ужина мы буквально повалились на пары. Большинству из нас достались очень жесткие матрацы и такие же жесткие небольшие подушки. Утром разбудили на очередную поверку. В бараке было довольно тепло. Печку топили дневальные, как выяснилось впоследствии, они назначались из состава уголовников.

Настал долгожданный вызов к начальству. Меня принял какой-то старший лейтенант, как выяснилось впоследствии – начальник лагерного подразделения ПГС. Просматривая вынутые из именного пакета документы, он поднял голову и направил в мою сторону довольно внимательный взгляд. После некоторого молчания сказал:

– Ну вот вы и прибыли в лагерь для отбытия наказания, предусмотренного приговором «Особого совещания». Было время, когда вы нами командовали, а теперь покомандуем вами мы. Вас зачисляю в строительную бригаду. Сейчас направляйтесь в барак, где ночевали, возьмите те вещи, которые у вас есть, а затем проследуйте в другой барак, где размещена строительная бригада... – Он назвал помер нового барака. – Там вам скажут, кто будет вашим бригадиром!

Я до сих пор не могу себе представить, что находилось в пакете с документами, сопровождающими меня. Естественно, я не мог объяснить себе, чем были вызваны услышанные мною слова: «Было время, когда вы нами командовали!» Я подумал о том, что, может быть, в сопроводительных документах было указано мое офицерское звание – капитан. В то же время я не мог этому поверить, так как и здесь указывалось, что я осужден по ст. 58-1а, то есть как гражданское лицо.