Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Неискушённый читатель может счесть упоминание об этом чем-то малозначительным и не обратить внимание на столь короткое сообщение. Однако это вовремя сделанное разъяснение римским солдатам редкого небесного явления сыграло немалую роль в римской, да и вообще во всей античной истории. Дело в том, что это затмение случилось в 168 г. до н. э., в ночь перед битвой при Пидне. Войска римского консула Луция Эмилия Павла готовились к сражению с армией македонского царя Персея. Война шла уже четвёртый год. За это время сменилось несколько римских главнокомандующих, а римлянам всё никак не удавалось добиться перелома в свою пользу. Римские союзники, изнемогавшие под тяжестью военных расходов, начинали роптать, да и в самом Риме зрело недовольство затянувшейся войной. Царь Персей стянул к Пидне почти все свои силы, надеясь в случае победы заставить римлян заключить мир. Возможно, что были у царя и более далеко идущие планы: поражение римлян могло бы вызвать восстания их греческих союзников, воевавших на стороне Рима отнюдь не по доброй воле, и повлечь за собой полное изгнание римлян с Балкан.

Сойдясь на поле у Пидны поздно к вечеру, римские и македонские войска не стали сразу затевать сражение, а соорудили укреплённые лагеря. Но если ранее и римляне, и македоняне нередко уклонялись от сражения, то теперь всем было ясно, что битвы не миновать. Оба войска готовились к бою. Тут-то и пригодились римлянам, казалось бы, весьма далёкие от военного дела знания астрономии. Как пишет Тит Ливий, «как только лагерь был вполне укреплён, Гай Сульпиций Галл, войсковой трибун второго легиона, претор минувшего года, созвал с дозволенья консула воинов на сходку и объявил, что грядущей ночью, между вторым и четвёртым часом ночи, Луна — и пусть никто не почтёт это знамением — исчезнет с неба. И это, говорил Сульпиций Галл, дело закономерное и своевременное, а потому и предузнаваемое, и предсказуемое. Никто ведь не изумляется, когда луна то полным ликом сияет, то на убыли тонким рогом, ибо восход и закат светил — дело известное, и так же точно не следует принимать за чудо, что Луна затмевается тенью Земли. Когда же ночью, накануне сентябрьских нон[44] в указанный час действительно произошло затмение, то римским воинам мудрость Галла казалась почти что божественной; македоняне же усмотрели в случившемся знак недобрый, предвестье падения царства и погибели народа, в чём не разуверил их и прорицатель. Стон и вопли стояли в македонском лагере, покуда Луна, из мрака вынырнув, не засияла снова» [Т. Liv., XLIV, 37, 5–9].

Неудивительно, что на следующий день римские и македонские войска шли в бой с совершенно разным настроем. Вместо того чтобы победить, македоняне потерпели сокрушительное поражение, после которого царь Персей сдался, а страна была сначала разделена на четыре области, а потом и вовсе превращена в одну из римских провинций.

Конечно же, значительную роль в победе римлян сыграла и отменная выучка войск; много значило и более удобное и универсальное, по сравнению с македонской фалангой, построение римлян легионами и манипулами, позволявшее им лучше маневрировать на пересечённой местности, сохраняя сомкнутый строй; сыграли свою роль и вовремя пущенные римлянами в атаку нумидийские слоны, присланные их союзником, нумидийским царём Масиниссой. Но как бы там ни было, македоняне шли в бой уже заранее сломленные и готовые к поражению, а римляне шли в бой, веря в «божественную мудрость» своих полководцев. Преимущество же это римский консул обеспечил, взяв с собою в поход такого знатока астрономии, как Гай Сульпиций Галл.