Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Победа в войне явно клонилась в сторону Рима, но и силы Карфагена не были ещё исчерпаны: на севере Италии всё ещё действовал карфагенский полководец Магон, которого поддерживали местные племена лигуров, а также отдельные племена галлов и некоторые города Этрурии, а юг Италии продолжал удерживать Ганнибал. Карфагеняне уже не мечтали победить в войне, но надеялись, что им удастся заключить с Римом почётный мир, признав потерю всех своих заморских владений, но сохранив все свои владения в Африке. Надежды эти были вполне реальны, учитывая то, что Рим был истощён войной ничуть не менее, чем Карфаген, а вторжение в Африку могло окончиться для римлян и неудачей, как закончилось катастрофой вторжение в Африку римского консула Регула во время первой Пунической войны. К тому же карфагенянам удалось склонить на свою сторону наиболее сильного из местных правителей Нумидии — царя Сифака, для чего знатнейший из карфагенян, Гасдрубал, сын Гисгона, выдал за Сифака замуж свою красавицу дочь, в которую тот был влюблён. Соперничавший с Сифаком другой нумидийский царь, Масинисса, наоборот, встал на сторону римлян, но у Масиниссы было гораздо меньше войск, чем у Сифака. Основной ударной силой нумидийцев была конница, и перевес в коннице оказался на стороне карфагенян, что сильно сковывало возможности римлян.

Вплоть до весны 203 г. до н. э. Сципион осаждал Утику. Но город держался, получая подкрепления и продовольствие по морю. А путь к Карфагену был преграждён римлянам войсками Гасдрубала и Сифака, ставшими двумя отдельными лагерями рядом с лагерем римлян. Война затягивалась, и между сторонами начались переговоры. Однако если карфагеняне действительно желали поскорее заключить мир, то Сципион, отец и дядя которого погибли в Испании, мечтал о том, как перехитрить противника. Сначала он пытался вновь склонить на свою сторону нумидийского царя Сифака, в распоряжении которого была прекрасная конница, но находившийся под влиянием жены-карфагенянки Сифак настаивал на том, что для прочного мира римлянам следует уйти из Африки, а карфагенянам из Италии. «Сперва римский командующий не хотел и слышать такого, но потом — чтобы дать своим воинам удобный повод наведываться в неприятельский лагерь — он стал менее резок в своих отказах, подавая тем самым надежду, что более частые встречи помогут уладить дело» [Т. Liv., XXX, 3, 7].

Причина такой перемены поведения заключалась в том, что у Сципиона возник план, как добиться победы. «Зимний лагерь карфагенян был целиком выстроен из дерева, кое-как собранного в окрестностях. Нумидийцы жили в хижинах из тростника, крытых циновками, беспорядочно разбросанных, где кто хотел; некоторые даже за рвом и валом. Об этом донесли Сципиону, и он решил при случае поджечь вражеский лагерь» [Т. Liv., XXX, 3, 8].

Сципиону было важно не просто нанести врагу определённый урон, а в одночасье полностью разгромить противника. И он коварно использовал переговоры для того, чтобы подготовить внезапный и сокрушительный удар. «Вместе с послами, которых Сципион отправлял к Сифаку, он стал посылать старших центурионов, людей испытанной доблести и осмотрительности. Пока послы вели переговоры, они, одетые рабами-конюхами, бродили по лагерю, высматривая все входы и выходы, общее расположение лагеря и размещение его частей', где стоят карфагеняне и где нумидийцы, каково расстояние между лагерем Гасдрубала и царским; они разузнавали, как расставляют караулы и сторожевые посты, когда лучше было бы устроить засаду: ночью или днём. Послы к Сифаку ездили часто, и центурионов Сципион нарочно посылал то одних, то других, чтобы многим было во вражеском лагере всё знакомо» [Т. Liv., XXX, 4, 1–3].