Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Да, после учёбы в коминтерновской спецшколе в Кушнаренкове в биографии Гомеса действительно появляется много загадочных «белых пятен» и трудно объяснимых поворотов (напомним, что, будучи атлетично сложенным гражданином СССР призывного возраста, он почему-то на пике войны был отправлен не на фронт, а в массовики-затейники). Эти пробелы и зигзаги таковы, что в определённый момент нам и показалось, что Агустин Гомес вполне мог являться участником той операции схемы «Ледоруб» (операции «Оранж»), все агенты которой были испанцами.

Но когда имеющиеся в Национальных архивах в Лондоне фотографии испанцев-«ледорубов» из операции «Оранж»[921] были переправлены дочери футболиста Лине Гомес, ни на одной из них она своего отца не признала. Как ни вглядывайся, действительно, не похожи.

Агустин Гомес (сверху). Средний ряд: «Михаил Белов» («Michel Belfort») слева, «Антон Марсов» («Antoine Martin») справа. Нижний ряд «Иван Русаков» («Jean Roussel»)

Что ж, пусть этот популярный в Советском Союзе футболист так и останется для нас «нелегалом»-партийцем, а не разведчиком. Конечно, с «колокольни» нашего времени трудно понять все его взгляды – взять хотя бы одобрение им ввода войск Варшавского договора в Чехословакию, подавление «пражской весны». Но, главное, взгляды эти были, и сам он явно верил в то, что делал. А верность взглядам, как ни крути, достойна уважения.

Однако если он в схеме «Ледоруб» не участвовал, то из кого же тогда состояла группа «Оранж» 1943 г.? Кого мы видим на фотографиях из архива в Лондоне?

Напомним: из британских источников известно лишь то, что эта субоперация схемы «Ледоруб» имела место. А именно: трое агентов, определенных как испанцы, парашютировались в ночь с 14 на 15 сентября 1943 г. в районе французского Авиньона[922]. Что же можно допустить?

Интересы сторон

Для начала поместим операцию «Оранж» в известный нам исторический контекст – в треугольнике Лондон – Мадрид – Москва.

«Вождь народов» Иосиф Сталин и каудильо Франсиско Франко были открытыми врагами. В гражданскую войну советские военные воевали за Республику, а франкистская «Голубая дивизия» выдвинулась в СССР уже в июле 1941 г. Лондон же во время испанской междоусобицы симпатизировал, скорее, генералу Франко, а в течение всей Второй мировой войны поддерживал с Мадридом дипломатические отношения[923], исходя из формального нейтралитета Испании. Более того, до 1942 г. (когда в SOE поступил первый сигнал из Москвы о возможной отправке «ледорубов»-испанцев) все операции SOE в Испании должен был визировать британский военно-морской атташе Алан Хиллгарт – на предмет того, чтобы такие операции не испортили отношения с режимом Франко[924]. Но всё же постепенно ситуация менялась. Когда в 1941 г. Гитлер вторгся в Югославию и Грецию, в Британии с тревогой начали ожидать дальнейшей германской экспансии на остальной юг Европы[925]. Британский исследователь Денис Смит отмечал: «Стратегическое положение Испании “верхом” на морских, [британских] имперских и межконтинентальных коммуникациях делало её отношение к войне ключевым элементом в борьбе Британии за выживание»[926]. Собственно, достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться: вдоль средиземноморского и атлантического побережий Испании действительно шли (и идут) стратегические для Британии морские маршруты (чего стоит один Гибралтар). Как это несколько сложно формулирует английский исследователь Невилл Уайли, после того, как Германия «завязла» в СССР, Лондон мог перейти в нейтральных странах от политики «ограничения урона» к «инвестированию политического капитала на будущее»[927]. Однако настроенные против Франко испанские левые (которые потенциально могли быть привлечены к организации диверсий и саботажа) оставались для британских дипломатов вне доступа. Действительно, с коммунистами-троцкистами ещё в гражданскую войну покончили коммунисты-сталинисты, а их самих после гражданской войны вместе с социалистами, анархистами и т. п. массовым репрессиям подверг уже Франко. У себя в стране они находились в лучшем случае в подполье, и контакты с ними легальных британских представителей были, по сути, невозможны.

Соответственно, как пишет всё тот же английский исследователь Уайли, в дело надлежало вступить спецслужбам[928]. Между тем контакты SOE с НКВД, по идее, как раз и вели к налаживанию связей в среде испанских оппозиционеров-республиканцев, с которыми были налажены отношения у Советского Союза, Коминтерна и их разведслужб. А к 1943 г., на который пришлась операция «Оранж», в SOE уже нацелились на куда более активные действия, связанные, в частности, с желанием не допустить поставки из Испании в Германию стратегического вольфрама[929]. Иными словами, ко времени отправки группы «Оранж» интересы Москвы и Лондона на испанском треке отчасти совпали.