Разведка. «Нелегалы» наоборот

В справке из её личного дела в РГАСПИ за подписью Вилкова и Благоева говорится, что «в феврале 1935 г.[она] была избрана для участия в рабочей делегации в СССР»[404]. Но это обернулось много большим, чем просто ознакомительная поездка в первое государство рабочих и крестьян. А именно: прибыв в Москву, она остаётся в Советском Союзе. Уже 7 октября 1935 г. её прикрепляют к закрытой поликлинике № 1 Наркомата здравоохранения РСФСР (из её диспансерной карточки, до сих пор хранящейся в РГАСПИ, и узнаем, что она «не курит, не пьет»[405]), а с 4 ноября 1935 г. она числилась машинисткой в Отделе переводов ИККИ[406]. То есть она начинает в Москве новую карьеру. И, похоже, очень быстро это стало чем-то большим, чем механическое битьё по клавишам пишущей машинки.

Уже очень скоро об Франсин Фромон её кураторы в Москве написали так: «Заключение. На основании материалов, которыми располагает ОТДЕЛ КАДРОВ, и на основании личного ознакомления с т. ФРОМОН считать ее заслуживающей доверия партии и ИККИ и возможным ее использование на зарубежной работе»[407].

Псевдонимы, псевдонимы…

Мы уже знаем предполагаемую Фромон под его псевдонимами «Анна Фролова» и «Аннетт Фоберже» и уже предупредили, что этим список не ограничивается. Действительно, в 1940 г. в документах Коминтерна упоминается её псевдоним (в документах – «кличка»): «ДЮПОН Мадлен»[408]. А 5 февраля 1941 г. Франсин Фромон покидает СССР по французскому паспорту на имя «ЛАГРАНЖ Одетт Мария». При этом внутренняя переписка Коминтерна показывает, как ей создают «легенду». А именно: вновь испеченной французской иммигрантке «Лагранж» требуется иметь на руках вид на жительство в СССР, который она должна показать во французском посольстве в Москве. В это связи ей организовывают штамп о прописке по адресу Нижний Кисловский переулок, дом 3[409]. Кстати: это буквально в двух шагах от ССОД, где потом будет работать Фитин… Вообще, такое ощущение, что все герои этой книги словно ходили по одному кругу…

К сожалению, из бумаг, имеющихся в РГАСПИ, непонятно, в какую страну она была направлена в 1940 г. Мы выяснили, где она была до этого. И именно это принципиально важно.

Первый выезд из СССР – в январе 1937 г.[410] В тот период Фромон – член Национального комитета организации молодых девушек Франции, секретарь окружкома этой организации в округе Париж-Восток, а также член окружкомов французских комсомола и компартии[411]. Но её освобождают от этих обязанностей в апреле 1938 г. «в связи с характером той работы, которую она вела с т. Алларом».[412]

Ключ

Пожалуй, это самая важная новая деталь, которую мы обнаружили в личном деле Фромон в РГАСПИ. Деталь, которая и позволила нам потянуть ещё одну ниточку. Деталь, которая вывела нас на понимание того, что в 1942 г. через Британию во Францию была заброшена, наверное, самая опытная разведчица – участница операции «Ледоруб».

Итак, «характер той работы, которую она вела с т. Алларом». Кто это?

Предвоенная навигация

На самом деле и «Пьер Аллар» (Pierre Аllard) – псевдоним. Ещё этот человек был известен как Sergio Toscani и Jacques Martel[413]. В действительности – Джулио Черетти (Gulio Ceretti). После войны – депутат итальянской Конституционной ассамблеи и даже министр недолго просуществовавшей коалиции итальянских христианских демократов и коммунистов (1947 г.)[414]. Под конец жизни – достопочтенный сенатор Итальянской республики[415]. И, кстати, как очень по-итальянски формулируют даже и сегодняшние эссеисты на Апеннинах (так и видится, как они это пишут в тени гигантских туй и масличных деревьев, которым никогда не вырасти ни в России, ни в Англии), – «один из всегда прекрасно одетых людей»[416]. Но кем он был в 1930–1940-е?

В опубликованной в пореформенной России капитальном труде «Организационная структура Коминтерна» читаем, что на пике войны, в 1943 г., Черетти заведовал итальянской редакцией радиовещания в Отделе печати и радиовещания Третьего Интернационала[417]. Конкретно он руководил вещавшей из Москвы радиостанцией «Свободный Милан»[418]. А до войны, когда с ним работала Фромон? Что мы знаем о том отрезке его жизни?

Во-первых – отнюдь не формальная деталь, которая нам однажды пригодится позже. Черетти – тосканец. Родился в 1903 г. поблизости от Флоренции.

Во-вторых, сначала он состоял в компартии Италии[419], но потом работал с итальянцами-иммигрантами в Марселе и Лионе. По этой причине в 1932 и в 1937 гг. он, итальянец, избирался в ЦК компартии не Италии, а Франции[420].

Но самое интересное для нас – то, что, в-третьих, он был еще как вовлечен в дела вокруг Гражданской войны в Испании.

Что и как это было? О! Речь идёт о таком эпизоде в истории мирового коммунистического движения, о каком могут только мечтать даже самые амбициозные и талантливые заправилы капитализма!