Разведка. «Нелегалы» наоборот

Читаем ещё в «Истории российской внешней разведки»: «Задержка с реализацией мероприятия затянулась на целый год, и это вызывало в группе нервозность и нездоровые настроения»[580].

Безделье

В последующие периоды сотрудничества НКВД и SOE, например, в 1943 г., в их переписке возникали варианты оперативной переброски агентов из Советского Союза в Соединённое Королевство самолётом: через Ближний Восток[581]. Но не в 1941–1942 гг. Тогда «Ледорубы» достигали Британии исключительно морем. А на это, даже если агент был готов, уходили недели…

В феврале 1942 г., когда стало ясно, что Леопольд отправляется «домой», а готовой замены ему нет, возникло понимание того, что всё затягивается даже не на недели, а на месяцы. Дело в том, что тогда, конечно, ещё не было радаров, но всё-таки, чтобы их не увидели наблюдатели германской ПВО, самолёты SOE взлетали в сторону континента только по ночам и только в безлунные отрезки. Их в феврале – апреле оставались считаные. А после апреля полёты в Австрию были невозможны: ночи становились такими короткими, что до рассвета даже в безлунный период имевшиеся самолёты не успевали бы сделать рейс туда-обратно (в случае с Австрией полёт занимал минимум восемь часов).

По этим причинам группе «Кофе» предстоял период многомесячного простоя. Их стали перевозить с одного объекта SOE на другой: особняк на острове Уайт, особняк в Нортхэмптоншире, особняк в Букингемшире, нагружали каким-никаким курсом связи, но отчет их куратора из SOE капитана Дартона говорит сам за себя: «Три студента наслаждаются жизнью и очень благодарны за великолепное к себе отношение»[582]. Дартон поведал, что самый старший из них (то есть Барак) поразил его неким своим «художественным творчеством»[583] (не расшифровывая, рисовал ли Барак или, допустим, лепил), а другой (то есть Вагнер) «увлечён рыбалкой, которой занимается с большим энтузиазмом, но без большого умения»[584].

На то же время приходится отчёт Дартона о грандиозном шопинге Хильды, но и грандиозном же нарушении ею дисциплины. Будучи на объекте SOE в Данхэм-хаус, она направилась в сад, где были те другие агенты, которым никак нельзя было знать, что в Британии проходят подготовку и посланцы СССР. На это смелости ей хватало, но вообще доклад констатировал, что она «очень пугливого типажа со слабым сердцем и слабыми коленками»[585] (понятно, что это – не фигуральное выражение). Общий вывод – «с моралью плохо»[586].

Дартон всё же сообщает, что Хильда совершила два прыжка, но «слегка ушиблась»[587]. Однако сама она считала, что не ушиблась, а расшиблась, и доктор Джонс даже послал ее на рентген. Он никаких повреждений не выявил. Но ей было рекомендовано показаться гинекологу[588], и даже была назначена операция, которую вроде бы отменил Чичаев[589]. Британский соавтор этой книги ещё ранее писал, что считает это вторым явственным конфликтом «Кофе» с кураторами из НКВД, «решение, которое Хильда не забудет»[590]. Российский автор предложил продолжить сверку имеющихся материалов – когда откроется уже совсем всё.

Как бы то ни было, после стольких месяцев, откровенно скажем, безделья к тройке, оставшейся от изначальной группы «Кофе», присоединился тот, кто прибыл на замену Леопольду.

Замена

К своим товарищам он присоединился 5 октября под именем «Георга Мартенса» и «Йаана Руно». На самом деле его звали Алвин Майр[591] (в советских документах – Майер Альбин Альбинович[592]).

В британской переписке указывается, что, как и Леопольд Штанцль, он вошёл в «более стойкую» фракцию группы «Кофе» с Антоном Бараком[593]. Однако, забегая вперёд, скажем, что и он потом будет осужден по 58-й статье УК РСФСР. А значит, и в данном случае посмотрим на его предыдущую биографию с точки зрения того, что говорил Чичаев (что группа «оказалась неудачно подобранной как по физическому состоянию, так и по моральным качествам»)[594]. Каким предстаёт Майер?

Он родился 1 мая 1908 г. во всё той же Вене в опять же многодетной (семеро детей) и опять же «социал-демократической» семье[595]. Долгие годы, с 1916 по 1932 г. он работал электриком в компании «Сименс-Шуккерт», но, судя по всему, потерял работу в «великую депрессию» (что, конечно, не добавляла ему лояльности «буржуазному» государству). В «Шуцбунде» он был заместителем «цугсфюрера» (да, у немецкоязычных левых тоже были «фюреры», то есть «руководители»), а февраль 1934 г. встретил с автоматом в руках. Его арестовали, но у полиции на него не было достаточно материалов, по причине чего он быстро вышел на свободу, поспешил перейти границу с Чехословакией и первым же поездом выехал в СССР.

В Москве Майер тоже работал на «Электрозаводе» (то есть, должен был знать и Антона Барака, и Леопольда Штанцля), и, как это забавно формулируют австрийские источники, «обладая большим интересом к военным вопросам со времён «Шуцбунда», стал членом полувоенной организации ОСОАВИАХИМ»[596].