Разведка. «Нелегалы» наоборот

В 1913 г. Круйта отправили служить в город Геннеп в провинции Лимбург[803]. Тогда, в эпоху регулярного посещения храмов почти всеми это было особое задание: большинство прихожан в городе были не кальвинистами, а католиками[804]. То есть церковь видела в Круйте того, кто сплотит ряды, а по возможности станет и миссионером. Как же это напоминает то, чем он будет заниматься потом! Собственно, по иронии судьбы не Церковь ли ковала из Круйта будущего миссионера-коммуниста?! Но и в свой церковный период Круйт исходил уже из более широкой повестки.

«Лакмусовой бумажкой» стало отношение супругов к разразившейся вскоре Первой мировой войне. Если Нидерланды оставались прагматически нейтральными, пытаясь вывести свои финансы, торговлю и колонии из-под удара враждующих сторон, то Круйты сдабривали свои антивоенные статьи, скажем так, потусторонними концепциями. Если конкретно, то пастор Круйт увлёкся пацифизмом русского писателя Льва Толстого. А про его жену Катерину мы не случайно сказали, что она иной раз шла впереди супруга: она к тому времени превозносила уже и… Розу Люксембург[805]. Та, напомним, как раз в тот период порвала с германскими социал-демократами, поддержавшими в войне своё национальное правительство, и основала группу «Спартак», ставшую фундаментом для создания сначала германской компартии, а чуть позже – и всемирного Коммунистического Интернационала (вместе с российскими коммунистами).

К концу войны «русская составляющая» тем более чётко прослеживается в деятельности пастора Круйта: он выступал за лучшие условия содержания в лагере Хардервийк, куда голландские власти интернировали русских для пресечения большевистской пропаганды (напомним, что коммунисты выступали за превращение войны империалистической в войну классовую, гражданскую). В тот период Круйт сошёлся с Максимом Литвиновым, который тогда представлял интересы большевиков в Европе, а со временем стал народным комиссаром (то есть министром) иностранных дел СССР.[806] В сентябре 1920 г. Круйт, как следует из переписки МИ-5 в TNA, был назначен Москвой своим представителем по вопросу о пленных[807].

В 1918 г. Первая мировая война закончилась для Круйта тем, что он стал ещё и… депутатом голландского парламента.

Пастор-депутат

Факт избрания Круйта в парламент зафиксирован и в его личном деле в Коминтерне[808]. Однако детали его пребывания в депутатах больше известны по западным источникам.

Начнём с того, что те выборы в Нидерландах стали первыми основанными на всеобщем избирательном праве для мужчин и пропорциональной системе. Порог прохождения в парламент для партий составлял всего в полпроцента. Именно это позволило создать в так называемой «второй» (нижней) палате голландского парламента «Революционно-социалистическую фракцию». В неё вошли единственный депутат от BCS («наш с вами» Круйт), один парламентарий-социалист и двое депутатов, прошедших от социал-демократической партии. Про последнюю, впрочем, стоит заметить, что значительная часть её «клира» стояла на куда более радикальных позициях, чем просто социал-демократических. В частности, одним из двух её депутатов стал будущий лидер голландских коммунистов Давид Вейнкооп. С ним Круйт немедленно близко сошёлся (возможно, кстати, сказался тот факт, что Вейнкооп, будучи сыном раввина, мог поддержать разговор о пересечениях марксистского и божественного).

Сейчас трудно сказать, было это следствием разговоров Круйта с Вейнкоопом или общей радикализации тогдашней политической жизни в Европе, но пастор начал стремительный дрейф влево. Он даже стал проталкивать идею о том, чтобы его BCS вошла в Коминтерн.

Похоже, однопартийцы Круйта оставались всё-таки людьми богобоязненными, и эта его «паства» на переход в Интернационал с коммунистами не соглашалась. Удивляться этому не приходится: из России, где коммунисты приступили к практическому осуществлению своих теорий, как раз стали приходить новости о гонениях на Церковь.

Именно сюжет о членстве-нечленстве голландских христианских социалиствов в Коммунистическом Интернационале стал одним из первых, зафиксированных в деле, которое на голландца Круйта завели и в… британской службе безопасности, изучая вопросы о денежных переводах в Нидерланды из Коминтерна[809]. Да, да, ещё с начала 1920-х гг. Круйт оказался в Лондоне в фокусе МИ-5. Не так давно его личное дело было рассекречено. И эти пожелтевшие от времени листы с записями ещё от руки, конечно, весьма обогащают наши знания и о передвижениях этого человека по бурлившей тогда Европе разваливающихся империй, и о логике межгосударственной борьбы, к которой в этот момент, как никогда, добавилось идеологического.