Разведка по-еврейски: секретные материалы побед и поражений

И у Габриэля Зиса, бывшего до недавнего времени Ульрихом Шнептом, началась совершенно новая жизнь.

* * *

Ульриха Шнепта, видимо, никогда не мучила совесть за совершенную им фальсификацию, за то, что он стал рядиться в представителя народа, который совсем недавно так яростно уничтожали люди, носившую ту же черную униформу, что и он сам. Напротив, бывший капрал СС стал вовсю пользоваться теми благами, которые ему предоставляло его новое имя, записываясь на довольствие и продуктовые посылки во все действовавшие тогда на территории Германии еврейские организации. Одновременно он начал подумывать о том, чтобы вообще эмигрировать из Германии, и документы на имя Габриэля Зиса могли сослужить ему добрую службу для реализации этой задумки: Шнепт-Зис решил добраться до Палестины, откуда, как он слышал, было куда легче эмигрировать в США или Канаду, чем из Германии.

Так он оказался на направляющемся к берегам Земли обетованной корабле «Фамагуста», но до берегов этих, впрочем, в том году так и не доехал: англичане ссадили всех пассажиров корабля на Кипре и поселили в специальном лагере для незаконных еврейских эмигрантов. В лагере Габриэлю Зису и пришлось провести время чуть ли не до конца 1948 года: англичане не желали, чтобы арабские страны обвинили их в том, что они помогают новорожденному Израилю в увеличении его армии, а потому не разрешали взрослым мужчинам въезжать на территорию еврейского государства и некоторое время после его создания.

Однако обитатели лагеря для потенциальных репатриантов на Кипре даром времени не теряли, всех их обязали вступить в «Хагану» и начали обучать владению стрелковым и прочим оружием. И вот здесь Габриэль Зис блеснул своей прежней выучкой: никто не мог быстрее него разобрать и собрать винтовку, так хорошо, как он, замаскировать мину, так ловко метнуть гранату. Вскоре на талантливого молодого человека обратили внимание и сделали его инструктором для новобранцев «Хаганы». А когда Габриэль Зис, сменивший в лагере фамилию на Зисман, оказался в Израиле, его тут же направили на офицерские курсы. Спустя несколько месяцев он получил погоны младшего лейтенанта, а затем и лейтенанта ЦАХАЛа.

В те годы новые звания в ЦАХАЛе из-за острой нехватки офицерских кадров присваивали необычайно быстро, и Габриэль Зисман не успел опомниться, как стал капитаном израильской армии. Он уже всерьез стал подумывать о военной карьере в Израиле, как вдруг с ним произошла досадная неприятность: сильно выпив, Зисман начал орать немецкие песни и кричать, что когда он служил в СС, то был куда более счастлив, чем в настоящее время. На его счастье, слова про СС тогда приняли за шутку. Правда, шутку плохую, несовместимую со званием офицера ЦАХАЛа, и Габриэль Зисман вынужден был подать в отставку.

Оставшись без работы и всяких средств к существованию, он снял комнату в квартире у евреев-выходцев из Германии и вскоре стал любовником хозяйки этой квартиры Марго.

Нужно сказать, что Марго была старше своего любовника на 20 лет, и почти настолько же она была младше своего мужа. Но самое удивительное заключалась в том, что отставной офицер СС и ЦАХАЛа, похоже, серьезно привязался к своей немолодой любовнице, и они вместе решили вернуться в Германию, жизнь в которой постепенно налаживалась и становилась куда более привлекательной, чем жизнь в Израиле.

В феврале 1954 года Марго, оставив мужу прощальную записку, вместе со своим молодым любовником отправилась на корабле в Геную, откуда оба рассчитывали добраться до родного обоим Франкфурта.

Но в Генуе у Зисмана-Шнепта и начались неприятности. Если у его Марго был, помимо израильского, еще и немецкий паспорт, с которым она могла беспрепятственно въехать в Германию, то Ульрих Шнепт был обладателем только израильского гражданства. А в израильском паспорте того времени стояла печать: «Въезд разрешен всюду, кроме Германии» – считалось, что нога еврея не должна ступать на землю этой страны. Таким образом, въезд в Германию для гражданина Израиля Габриэля Зисмана оказался закрыт. Узнав об этом, Марго не стала с ним церемониться – она направилась в Германию сама, а затем вызвала туда и брошенного ею мужа. А Габриэль-Ульрих остался в Генуе без единого доллара, марки или лиры в кармане и очень скоро ощутил знакомые ему по прежним временам муки голода…

* * *