Разведка продолжает поиск

Затем гитлеровцы, ночью или под прикрытием речного тумана, стали отрывать траншеи на самой опушке. Наши стрелки время от времени открывали огонь по врагам, но и они охотились за нами тем же методом. Особенно когда хозвзводы притаскивали сюда бидоны с супом и кашей. Это было как отместка за то, что ты — живой, хочешь есть. Только мы вылезали из траншеи, чтобы принять пищу, как они тут же открывали огонь из минометов, а снайперы — из винтовок. Правда, отличных стрелков у них не было: с первого выстрела никогда не поражали.

Помнится, однажды мы вылезли из траншеи и начали разливать суп. Тут щелкнуло по бидону, и тугие белесые струйки брызнули с двух противоположных сторон у самого днища.

— Ложись! — крикнул Иван Киреев. — Снайпер!

Вторая пуля просвистела над нашими головами. Третьей не стали дожидаться — бросились в траншею. Хоть и грязюка там, а надежно. Желудки обойдутся…

Затем появились два настоящих снайпера, они устроились на высоких соснах. И нам нельзя было голову приподнять, а не то что вылезть на противоположный склон выступающей к самой Диве высотки.

Досаждала по-прежнему и артиллерия. Но ко всему можно привыкнуть… Не могли привыкнуть лишь к одному — выходу с позиций и возвращению на высотку. На нашем пути был болотистый луг, совершенно открытый, без единого кустика. Как только кто-либо появлялся на нем, сразу же открывали огонь пулеметы, черно-рыжими столбами вставали разрывы мин. И хода сообщения не пророешь, придется плыть по нему, а не идти. Больше всех доставалось хозвзводовцам: попробуй притащить бидоны с пищей на передовую, а затем возвратиться к кухне или доставить боеприпасы! Но люди Ивана Соловьева — командира хозвзвода — не оставляли нас без пищи, без боеприпасов, хотя и гибли в пути, получали тяжелые ранения. Этот в полкилометра шириной лужок и до сих пор мне снится в страшных военных снах…

В ясные дни не давали покоя и самолеты. «Рама», висевшая над нами с утра дотемна, сама непосредственно не беспокоила нас. Зато вовсю тренировались учебные самолеты: сыпали мелкие бомбы, обстреливали из пулеметов. И тогда приходилось падать в жидкую грязь траншеи и лежать плашмя.

Разведка с первых же дней стала засекать вражеские огневые точки, но командование бригады не могло воспользоваться этими данными: подавить батарею, минометы и пулеметы не было чем. Разведчиков использовали в основном как посыльных, но больше сидели в траншее вместе со стрелковыми взводами.

2

Кажется, 17 апреля в нашей траншее повстречал Прокопа Кириллова, бригадного разведчика. Как не обрадоваться земляку! А принесшему такую весть будешь рад несказанно: сегодня наши самолеты нанесут бомбовый удар по вражеской обороне!

По ходу сообщения тотчас же я провел Прокопа на наш КП — небольшой блиндаж в два жиденьких наката, расположенный на противоположном склоне высотки. Все командование как раз было на месте, и Кириллов передал распоряжение комбрига. Следовало заготовить солому, валежник — все, что может гореть, разложить вдоль линии нашей обороны. Зажечь только перед началом налета, чтобы обозначить свою оборону.

Через несколько минут все командиры взводов и политруки собрались на КП. Фидусов, улыбающийся и возбужденный, объявил, что ночью прилетят самолеты бомбить оборону врага, для этой цели подготовить сигнальные костры. Нужно было видеть, как засветились лица командиров!

До вечера все было готово. С нетерпением ждали темноты, а когда она опустилась на землю, напряженно прислушивались. Партизаны различали по звуку, чей самолет летит: наш или фашистский. Могли даже определить, что за самолет: «рама», истребитель, бомбардировщик или учебный.

В начале одиннадцатого со стороны Уллы донеслись глухие взрывы. Гремело долго, затем там поднялось зарево пожара. Только позже мы узнали, что наша авиация совершила прежде налет на улльский аэродром и тем самым парализовала действия вражеских истребителей…

Неожиданно с той же стороны послышались звуки приближавшихся самолетов. Мы растерялись: никак не могли определить, чьи они, хотя по натужному гулу моторов можно было догадаться, что это не истребители — тяжело груженные бомбардировщики. И все же запылали сигнальные костры по всей линии нашей обороны. В сторону вражеской полетели белые ракеты.