Разведотряд

– Конечно, рация, – кивнул Войткевич. – Не на нашей же ей шифровки в абвер стучать. Она хоть и под рукой, но если б, скажем, ты запалил, что она в лагере в эфир выходит, ты б первым делом что подумал?

– Что в лучшем случае она вызывает огонь на себя… – хмуро процедил Новик.

– Причём – немецкой артиллерии.

– Но где же?

– А это мы у неё сейчас спросим… – понизил голос Войткевич.

…Ася появилась перед «хатой» разведчиков, вынырнув из-за невысокого стожка прелого сена, оставшегося как памятник о лагерной козе, так и не пережившей зиму. Отряхнулась от налипшей листвы и, коротко стукнув в косяк дощатой двери костяшками кулака, выкрикнула:

– Ребята, кто есть? Отведите Стешу в командирскую, к лейтенантам.

– Заходи, красавица! – не в одну, кажется, глотку отозвалась «хата» и добавила чьим-то скабрезным баском: – Мы как раз неодетые…

– Боюсь даже спросить, почему… – звонко хохотнула Ася в ответ, хоть в лице её в эту секунду не было и тени веселья. – Некогда мне. Меня Новик к Калугину послал, – добавила она с игривой строгостью и… Вернулась за стожок.

А когда из «хаты» выбрались Стефан Толлер и «конвоир», разведчик, которого все звали по отчеству, «Петрович» и они заторопились в сторону штабной землянки, Ася подалась за ним – и не заметила, как оба лейтенанта выросли за её спиной.

На лесной тропе, ведущей к командирской «хате»-полуземлянке, Ася с настороженной бесшумностью рыси вышла из синей тени еловых лап. Вышла, пропустив партизана, со скучной злобой подталкивавшего вперед себя СС-штурмана дулом мосинской трехлинейки.

Оглянулась и, убедившись, что никого больше нет поблизости, вскинула руку с кургузым пистолетом, поймала на мушку спину в стёганом ватнике.

– Ну, с немцем ясно… – насмешливо скрипнуло у неё над ухом. – При попытке к бегству? – с любопытством прохожего зеваки поинтересовался Войткевич. – Чтоб в горах не заблудился?

Ася медленно обернулась через плечо, так и не опустив вытянутой руки с парабеллумом. Если бы рука Новика железной хваткой не заломила её запястье, Ася наверняка выстрелила бы, не от отчаяния даже, от неожиданности, но было поздно.

– А вот Петровича кто завалил бы? Стеша? – Яков взглянул на руку девушки.

Ася молчала, до бела закусив губу.

И лишь через немалую минуту обронила бесцветно старший сержант Ася Привалова, посмотрев вслед ничего не подозревающим партизану и пленнику:

– Известно кто… Беглец…

– Из чего, из пальца? – продолжил Войткевич. – Ах, у него парабеллум… – вроде бы как только сейчас рассмотрел он пистолет с открытым стволом и характерными шишечками рамки затвора.

– Откуда ж у него парабеллум? – Новик наконец разжал ладонь Аси, окоченело стиснувшую рифленую рукоять.

– Это уж сами придумайте… Командиры.

Часть 3

Глава 1 До свидания, мальчики…

Туапсе. Май 1943 г. Штаб КЧФ. Разведотдел

– От них требуется только найти убедительное подтверждение тому, что интересующие нас объекты могут находиться в подводных пещерах горы, – адмирал мучительно потёр ладонью высокую лобную залысину. – Необходимы железные, стопроцентные доказательства, чтобы мотивировать перед Ставкой проведение полномасштабной флотской операции…

«Аргументация словно для скрижалей истории… – вяло подумалось начальнику разведотдела. – Чтобы мотивировать перед Ставкой… Скажи лучше, чтобы потом протоколом прикрыться…»

Давид Бероевич искоса глянул на майора Тихомирова, командира 2-го разведотряда, приглашённого на совещание в качестве опытного оперативника.

«Никакой операции не будет, – красноречиво ответил встречный взгляд. – Ни полномасштабной, ни какой угодно вообще…»

В этом полковник и сам не сомневался. И вовсе не стоит обвинять адмирала Филиппа Октябрьского в… мягко говоря, нерешительности. Флот берегли. Флот обрастал ракушками на бриделях по высочайшему соизволению.

Нет, конечно, дрались отчаянно и горели в десантных операциях «сторожевики» и «охотники»; трудились с полной нагрузкой, отгрызались по мере сил от стервятников, нарывались на торпедные атаки и тонули транспортные суда флота.

Но со времени героических прорывов в осаждённый Севастополь и одиночных выходов на поддержку десантных операций да пары-тройки обстрелов Констанцы в суровые шторма, когда глохли и слепли немецкие субмарины, а торпедные катера не высовывались из гаваней, флот, как ни странно это звучало, вел почти и исключительно «воздушные бои». Всё, что крупнее эсминца, вся его крейсерская мощь представляла чаще всего мишени для люфтваффе. И наши «ястребки» дрались с немецкими асами отчаянно и всё более результативно, отгоняя стервятников от мест их стоянки.

Флот берегли до того счастливого времени, когда примутся решительно вызволять Крым и всё наше черноморское побережье.

Так что рассчитывать сейчас можно было только на глубокий рейд, на смелую диверсию, на вылазку самой малой и лёгкой части флота в тыл врага…

«Диверсию?» – взглядом спросил майора полковник Гурджава.