Разведотряд

«…И, в конечном итоге, обнаружить те способы, с помощью которых её шаманы и маги могли соединять свою психофизическую и биофизическую энергию с энергией гравитационных магнитуд и полей, добиваясь тем самым перемещения любых объектов…»

«Даже если это не полный бред, то бред высоконаучный и глубоко археологический, не имеющий никакого прикладного применения в мае 43-го… Разве что…» – Новик выдернул из-под скрепки глянцевую фотографию: «Автор проекта “Готенгау” лично проверяет крымские посевы хлопка»…

И, надо полагать, рейхсминистр Гиммлер фантазирует, наигрывая на древнегерманской луре, эдаком архаичном струнном инструменте, объявленном знатоками из Туле европейским предшественником восточной лиры:

«Ариизация Крыма-Gotengau будет происходить постепенно в течение двадцати лет. Сначала предстоит депортировать всё без исключения местное население и перераспределить территории для поселения “Der ausgerüsteten Bauer”, “Вооруженных крестьян”. Дополнительно к полному вытеснению нордической расой низших гондванических – славян, тюрков и пр., – следует высадить дубовые и буковые леса, копирующие традиционные немецкие, а также высадить новые посевы пшеницы, привезённые из другой прародины арийцев – Тибета…»

«Der ausgerüsteten Bauer» – Фашистские колхозы? – хмыкнул Саша, криво усмехнувшись: – Ну, это уж точно бред…»

Приблизительно такую же мину скроил и Стефан-Стеша, окончательно прозванный бабьим именем после ночного похода на гору и призванный в независимые эксперты.

– Видели бы вы доклад тибетской экспедиции, герр оберлейтенант, – скептически пробормотал СС-штурман Стеша, близоруко щурясь в листы машинописи, исчёрканные кальки и карты.

– А там что? На Тибете?

– Долго пересказывать, но если малолетний далай-лама не издевался вовсю над Шеффером[13], то явно был доселе незнаком с действием шнапса…

И вот теперь, уяснив уже окончательно, что всуе Войткевич не говорит ничего и никогда, даже если кажется, что несёт при этом полную блатную пургу, старший лейтенант внял его совету и подумал, полистал ещё раз…

– Ну, пришло чего в голову? – раздалось за его спиной.

Саша вздрогнул и обернулся.

Войткевич лязгнул в бидоне алюминиевой кружкой, плеснул себе в заспанное лицо и растёр пятерней. Гигиенической эту процедуру назвать можно было с большой натяжкой.

– Не пришло… – вынужден был признать Новик без особого энтузиазма. – Уже и Толлера спрашивал. То же говорит…

– Что – то же?

– Scheiße. Полная…

– Не того в консультанты звал, – заявил Войткевич с такой лёгкостью, будто знал.

– А ты как будто знаешь, кого надо? – раздражённо огрызнулся Саша.

– Конечно… – вытирая замызганной тряпицей бороду, пожал плечами Войткевич. – Антошку Каверзева.

– Корректировщика? – нахмурился Новик. – Так тут нет военных карт, только полевые, археологические, насколько я понимаю… – пролистнул он разношерстную подшивку карт и схем. – И общегеографические… долгота-широта…

– А ещё высота-глубина… – навис над столом Яков и, с шуршанием перевернув пальцем, наложил на коричнево-зелёную картинку Медведь-горы полупрозрачную кальку. – А если так?

Контуры, прочерченные на кальке чёрной тушью, налегли на очертания горы, на извивы высот и впадин…

– А если так, то это продолжение прибрежных глубин под горой, – соединив ногтем чёрные линии туши с типографскими, подтвердил старший сержант Каверзев. Артиллеристский наводчик и, соответственно, лучший картограф из имеющихся.

– Что это может быть? – риторически спросил Войткевич.

Тем не менее Новик ответил рассеянно, поскольку задумчиво:

– Гроты, подводные пещеры…

– А на хрена в необитаемых подводных пещерах вентиляция? – почти торжествующе спросил Яков.

Но полного торжества не вышло. Саша только кивнул, нисколько не озадаченный и не ошеломлённый его дедукцией:

– Ну да… Пыль. В щелях «памятника» не было пыли, её выдувало.

– Или вдувало, – слегка раздосадованный, проворчал Войткевич. – Это смотря в каком режиме…

– Что будем делать? – обстоятельно располагаясь на лавке, видимо, в предчувствии «совета в Филях», хлопнул себя по коленям Каверзев.

– Ты спать пойдёшь, тебе в три часа в караул, – покосился на него через плечо старший лейтенант. – А мы свяжемся с разведштабом, с Гурджавой, – закончил он, когда сержант вышел, буркнув себе под нос что-то неслышное, но вряд ли предусмотренное уставным обращением.