Разведотряд

– Это они для регламенту… – перевернувшись на спину, полез за пазуху подпаленного ватника старшина. Всё, что осталось у Войткевича от командного состава роты да и от самой роты. На монастырский погост, двух десятков душ с роты не наберётся… – Значит, кофей пьют. Сейчас не полезут… – старшина лизнул край газетного обрывка, сворачивая самокрутку.

– Нет… – убеждённо покачал головой Войткевич, протянув к старшине щепотку пальцев. – Видишь, высотка перепахана как бороной, плашмя… Пикировщики работали. Вот их, я так полагаю, и ждут. – Взяв щепоткой куцую самокрутку, он жадно затянулся. – Оно и к лучшему…

– Чего краше, – проворчал старшина, с сожалением следя, как стремительно тает окурок в обветренных губах старшего лейтенанта. – Нам-то что за радости?

– А то… – перехватив ревнивый взгляд старшины, Яков спохватился и вернул окурок. – Извини… А то… – продолжил он, снова берясь за бинокль. – Как начнут «лаптежники» тут пахать, фриц на высотку не полезет, побоится под своих же лечь. Вот тогда мы через немецкие окопы и сиганём к нашим.

– Сиганём… – сосредоточенно выпустив табачный дым через ноздри, повторил старшина и вздохнул: – Допрыгаемся этак. Мало что свои встретят без хлеба, одной солью, а немцы ещё вдогонку присолят, так и сверху «юнкерсы» пока разберутся: любить нас и как?..

– Не бухти, Карпыч… – рассеянно пробормотал старший лейтенант, выискивая просвет в чёрных оспинах стрелковых гнёзд. – Особо окапываться немцам нужды теперь не было, контратаки 51-й армии случались совсем редко. – Чем больше шухер на базаре, тем гуще у шпаны верхняк…

– Ты чего сказал-то сейчас? – с глухонемой гримасой обернулся на него старшина, потомственный питерский пролетарий.

– Я цитировал выступление товарища Молотова на пленуме в августе 39-го… – усмехнулся Войткевич, и на ещё большее недоумение старшины пояснил совсем уж непонятно: – Это когда мы с ними договор о ненападении сварганили…

– Да ну тебя!

– Es ist auch selb auch treu, то же и верно то же.

…С распластанными, надломленными кверху, крыльями «Юнкерс-87» напоминал соответствующего орла с тульи офицеров люфтваффе. Неубирающиеся шасси ещё более усиливали сходство. Будто выпустил стервятник когти и вот-вот вопьётся прямо тебе в душу, которую и без того выворачивает от его жуткого вытья. Впрочем, вой вскоре сменился рёвом с отчетливым моторным акцентом, когда «юнкерс» повернул и пошёл с креном на нос и показалось за угловатой кабиной пикировщика хвостовое оперение.

– Пошёл рыть… – сплюнул старшина табачную крошку с губы. – Ну, что? Подождём, пока они тут закоптят всё и отойдут на второй заход? А там, под дымовую завесу и…

– А вот и нет! – раздельно, почти по слогам, перебил его Войткевич. – Как вся эта хрень рванёт… – он поднял палец, обращая внимание старшины на свист, прирастающий к надрывному механическому реву. Режущий свист отделившихся бомб. – Так и мы рванём. В самый фейерверк… – И, заметив скептическую гримасу старшины, пояснил: – Со второго захода они уже разберутся, кто это на высотку идёт. Думаешь, с такой высоты… – он кивнул на тройку «юнкерсов», вынырнувших из клубов дыма, стелющегося почти над самой землей —…тебя, Карпыч, можно с Карлычем перепутать?

– Так посечёт же осколками…

– Осколок – дело случая, а вот пуля – умения… – философски изрёк Яша, щурясь на «юнкерс», стремительно разрастающийся в глазах. – Ты чего больше хочешь? Своё везение испытать или стрелковую подготовку немца?

– Я домой хочу, – недовольно буркнул Карпыч. – К Наталье под титьку.

– И я к ней под титьку хочу… – пожав плечами, лейтенант выдернул из-под старшины изрядно отощавший «сидор». – Где тут ракетница?

– Вообще-то, я жену свою имел в виду… – запоздало хмурясь, уточнил старшина.

– А я что, Гончарову, что ли? – фыркнул Яша, со стальным хрустом ломая ракетницу в казенной части. – Наталью Николаевну…

Старшина так и остался в хмуром недоумении.

– Пригодился всё-таки… – Войткевич загнал в патронник сигнальный патрон, помеченный зелёным пятачком на широком капсюле.

Зелёная ракета должна была в своё время обозначить место выхода разведбата из фашистского тыла. Кто ж знал тогда, что запланированная перед атакой 156-й дивизии разведка боем окажется рейдом в глубокий тыл противника. И не наши подоспели на завязанный разведчиками, как у них говорится: «бой за водокачку» – галочку в рекогносцировке: «тут лучше обойти», а стальные звери Манштейна. Так что и времени с тех пор ушло немало, и батальона убыло весьма – до роты, и то некомплектной, во главе с её же ротным Войткевичем, теперь оказавшимся старшим по званию.

Соответственно, никто их уже не ждал, не то чтобы здесь именно, но и вообще где-либо. Давно откричал севшим голосом радист в штабе дивизии: «Третий, третий! Ответьте шестому!» Умолк «шестой» уже к вечеру второго дня. И вот только теперь объявился, где не ждали и когда не ждали.