Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

Несколько дней спустя в рейхсканцелярии Гитлер принял спецгруппу СС, участвовавшую в операции в Венло. Мы вышли во двор военным строем и стояли по стойке смирно, пока перед нами выстраивался почетный караул СС. Все это мероприятие было организовано как торжественная церемония. Затем мы прошли в канцелярию — я впервые там побывал: меблировка была чрезмерно пышной, но наибольшее впечатление на меня произвели размеры помещений. Нас провели в кабинет Гитлера, над дверью которого висел большой портрет Бисмарка. Вскоре вошел Гитлер твердой начальственной походкой и встал перед нами, словно собирался отдать нам приказ. Сначала он ничего не говорил, а пристально вглядывался в каждого из нас по очереди. Затем он заговорил. Он сказал, что благодарен нам за наш успех и каждому в отдельности, и всей группе вместе. Он особенно был доволен нашей решимостью, инициативой и храбростью. У британской разведки — большие традиции. Германия не обладает ничем, что могло бы сравниться с ними. Поэтому каждый наш успех означает создание таких традиций и требует еще большей решимости. Предатели, которые могут нанести удар в спину Германии в ходе ее решающей борьбы, должны быть уничтожены безо всякой жалости. Хитрость и вероломство британской разведки известны всему миру, но они не принесут ей большой пользы, если сами немцы не будут готовы предать Германию. В знак признания нашего успеха и того факта, что конфликт на тайном фронте так же важен, как и вооруженная борьба на поле боя, он немедленно вручит награды служащим немецкой разведки впервые в ее истории.

Четверо бойцов спецподразделения получили Железный крест 1-й степени, а остальные — Железный крест 2-й степени. Гитлер лично проводил награждение, жал каждому руку и говорил несколько похвальных слов. Затем он снова встал перед нами по-военному и поднял правую руку. Церемония награждения была закончена.

Мы уехали на нескольких машинах, при этом рота охраны Гитлера взяла оружие на караул. Должен признаться, что в то время эта церемония произвела на меня сильное впечатление.

На следующий вечер я должен был делать Гитлеру доклад в девять часов. Гейдрих попросил меня перед этим поговорить с Мюллером и получить полную информацию о ходе расследования дела Эльзера, чтобы я мог ответить на любые вопросы фюрера, которые он захочет задать по этому аспекту дела.

Мюллер был очень бледен и выглядел переутомленным. Я попытался убедить его в том, что большой ошибкой будет устанавливать связь между Бестом и Стивенсом и Эльзером. В конце концов он согласился, но сказал, пожав плечами в знак безнадежности: «В конечном счете, если Гиммлер и Гейдрих не могут сдвинуть Гитлера с этого пункта, вряд ли вам это удастся. Только обожжете себе пальцы». Я спросил его, кто, по его мнению, стоит за Эльзером. «Мне не удалось ничего вытащить из него об этом, — сказал он. — Он либо отказывается говорить что-то, либо тупо врет. А в конце он всегда возвращается к первоначальному варианту своих показаний. Он ненавидит Гитлера, потому что один из его братьев, сочувствующих коммунистам, был арестован и посажен в концлагерь. Ему нравилось возиться со сложным механизмом бомбы и нравилось представлять, как она разорвет тело Гитлера в клочья. Взрывчатку и запал ему передал его безымянный друг в мюнхенском кафе. — Мюллер на минуту задумался. — Вполне возможно, что Штрассер и его „Черный фронт“ имеют какое-то отношение к этому делу». Левой рукой Мюллер массировал суставы своей правой руки, красной и распухшей. Его губы были сжаты, а маленькие глазки глядели злобно. Затем очень тихо, но с нажимом он сказал: «Я еще не встречал человека, которого не сломал бы в конце концов».

Я не мог не содрогнуться от отвращения. Мюллер заметил это и сказал: «Если бы Эльзеру раньше дали тот препарат, который ему даю я, он никогда не предпринял бы такой попытки».

Это был Мюллер, незаметный мюнхенский полицейский детектив, который теперь обладал практически безграничной властью.

Я был очень задумчив в тот вечер, когда ехал в машине в рейхсканцелярию. Я доложил о своем прибытии Гиммлеру и Гейдриху, которые там уже находились. Мы стояли в вестибюле огромного обеденного зала и ждали Гитлера. Гиммлер еще не прочел мой отчет и сказал, что попытается прочитать его до ужина. Я вкратце изложил ему его содержание, а также содержание своего разговора с Мюллером. В то же время я повторил все свои аргументы против пропагандистского суда над Стивенсом, Бестом и Эльзером. И у Гиммлера, и у Гейдриха вытянулись лица. Они согласились с тем, что я прав, но их задачей было теперь объяснить это своему хозяину. Они явно хотели, чтобы этим занялся я и испытал свою удачу.

Другие присутствовавшие заметили, что между нами идет серьезное обсуждение, и это вызвало их любопытство. Гесс, Борман, генерал-майор Шмундт и некоторые другие подошли к нам и попытались было присоединиться к разговору, однако каменные лица Гиммлера и Гейдриха дали им понять, что им лучше держаться в отдалении.