Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

В ближайшем будущем герцог предполагает получить предложение от своих испанских друзей поохотиться. Эта охота даст вам отличную возможность вступить с ним в контакт. Оттуда он может быть немедленно вывезен в другую страну. Все необходимые средства для выполнения вами этого задания будут в вашем распоряжении. Вчера вечером я снова подробно обсуждал этот вопрос с фюрером, и мы договорились предоставить вам полную свободу действий. Но он требует, чтобы вы ежедневно отчитывались ему о продвижении операции. Так что от имени фюрера я отдаю вам приказ немедленно приступить к выполнению этого задания. Вы, разумеется, готовы его выполнить?»

Какое-то мгновение я сидел оглушенный. Я действительно не мог осознать все это так быстро, поэтому, чтобы выиграть время, я сказал: «Господин рейхсминистр, могу я задать несколько вопросов, чтобы прояснить суть дела?» — «Только быстро», — ответил Риббентроп. «Вы говорили о симпатии герцога к Германии, — сказал я. — Это симпатия к немецкому образу жизни, к немецкому народу или она включает и нынешнюю форму власти?» Я тут же увидел, что зашел слишком далеко. Он отрывисто сказал: «Когда мы говорим о современной Германии, то это Германия, в которой живете и вы». — «Могу я спросить, — продолжал я, — насколько надежна эта полученная вами секретная информация?» — «Она исходит, — сказал он, — из самых надежных кругов испанского общества. Подробности этих сообщений сейчас не должны вас волновать. Любые детали, имеющие значение, вы можете обсудить с нашим послом в Мадриде». Я задал следующий вопрос: «Я правильно понимаю, что если герцог Виндзорский окажет сопротивление, то я должен доставить его в эту „другую страну“, о которой вы говорите, насильно? Мне кажется, в этом есть противоречие. Безусловно, в основе этой операции должно лежать добровольное сотрудничество герцога?» Риббентроп ответил: «Фюрер считает, что силу следует применять главным образом в отношении британской разведслужбы, а к герцогу — только в случае, если его колебания будут вызваны страхом, который помогут преодолеть наши решительные действия. Как только он снова станет свободным человеком и сможет передвигаться без надзора со стороны британской разведслужбы, он будет испытывать к нам благодарность. Что касается денег, которые будут предоставлены в его распоряжение, то пятьдесят миллионов швейцарских франков — это далеко не абсолютный максимум. Фюрер вполне готов увеличить эту сумму. Обо всем остальном не стоит слишком беспокоиться. Будьте уверены в себе и сделайте все возможное. Я доложу фюреру, что вы согласились выполнить это задание».

Я кивнул, встал и уже собрался прощаться, когда Риббентроп сказал: «Минуточку» — и, взяв телефонную трубку, попросил соединить его с Гитлером. Он протянул мне вторую трубку, чтобы я мог слышать диалог, и, когда на линии зазвучал специфический глухой голос Гитлера, Риббентроп быстро передал ему содержание нашего разговора. По голосу Гитлера я понял, что он не был доволен всем этим. Его ответы были краткими: «Да — безусловно — договорились». В конце он сказал: «Шелленберг должен особенно иметь в виду, насколько важно отношение герцогини, и приложить максимум усилий к тому, чтобы добиться ее поддержки. Она обладает огромным влиянием на герцога». — «Прекрасно, — сказал Риббентроп, — тогда Шелленберг как можно скорее полетит спецрейсом в Мадрид». — «Хорошо, — ответил Гитлер. — У Шелленберга есть все необходимые полномочия. Скажите ему от меня, что я полагаюсь на него». Риббентроп поднялся, поклонился в сторону телефона и сказал: «Благодарю вас, мой фюрер, у меня все».

Я спросил Риббентропа о доставке моих донесений, которые я должен буду отправлять по дипломатическим каналам, и наш разговор закончился коротким обсуждением технических вопросов, связанных с валютой, паспортами и т. д.

Я немедленно отправился к Гейдриху, который принял меня несколько прохладно. «Риббентроп всегда хочет использовать наших людей, когда у него появляются идеи, вроде этой. Вы слишком ценны для меня, чтобы тратить вас на это дело. Мне не нравится весь этот план. Однако если фюреру приходит в голову такая идея, то очень трудно отговорить его, а Риббентроп — самый худший советчик. Вы должны понимать, что вам придется входить в контакт с противником на передовой, и я не хочу, чтобы вы ехали один. Возьмите с собой двух надежных и опытных людей, которые знают английский язык. По крайней мере, у вас будет какая-то защита. Конечно, если бы я возглавлял британскую разведку, я бы уладил эту проблему для вас».

Следующий день прошел в приготовлениях к поездке. Я собрал всю доступную информацию, выбрал самых подходящих помощников для Мадрида и Лиссабона и оставил указания относительно работы, которая должна была быть проведена в моем департаменте в мое отсутствие.