Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

Как обычно, Риббентроп принял меня, стоя за своим рабочим столом и скрестив руки; выражение его лица было серьезным. Он предложил мне сесть и после нескольких вежливых фраз приступил к делу. Он слышал, что у меня есть различные связи в Испании и Португалии и что я даже добился в какой-то мере сотрудничества с полицией этих стран. Я не знал, куда ведут эти замечания, и ответил очень осторожно. Не удовлетворившись моими уклончивыми ответами, он покачал головой, помолчал и сказал: «Мммммм». Вдруг он сказал: «Вы же помните герцога Виндзорского, конечно? Вы были представлены ему во время его последнего визита?» Я ответил, что не был. «У вас есть какие-нибудь материалы на него?» — спросил Риббентроп. «Пока ничего не могу сказать», — ответил я. «Ну а что лично вы о нем думаете? Как вы оцениваете его как политическую фигуру, например?» Я честно признался, что эти вопросы застали меня врасплох и в настоящий момент моих знаний недостаточно, чтобы дать должный ответ. Я видел герцога во время его прошлого приезда в Германию и, разумеется, знал то, что обычно было известно о причинах его отречения от престола. Мне казалось, что англичане разумно подошли к решению этой проблемы и что, в конце концов, традиции и ответственность должны были возобладать над человеческими чувствами и личными эмоциями. Трудно было решить, следует ли признать эту ситуацию свидетельством слабости или силы английской королевской семьи. Казалось, что во время продолжительных обсуждений этого вопроса члены правительства проявили понимание связанных с ним человеческих и политических проблем. Когда я закончил, я подумал, что глаза Риббентропа сейчас выпадут из глазниц, настолько поражен он был раскованной манерой моего изложения своей точки зрения. Он, не теряя времени, поставил меня на место.

Герцог Виндзорский был одним из самых социально ответственных и правильно мыслящих англичан, которых он когда-либо встречал. Именно это и не нравилось правящей клике; вопрос о его браке стал желанным предлогом, чтобы убрать этого честного и верного друга Германии из власти. Все поднятые вопросы, связанные с традициями и церемониалом, были совершенно второстепенными.

Здесь я попытался возразить, но Риббентроп заставил меня замолчать, сделав резкое движение. «Мой дорогой Шелленберг, у вас совершенно ошибочный взгляд на эти вещи, а также на реальные причины отречения герцога от престола. Фюрер и я уже признали эту ситуацию в 1936 г. Основная проблема этой ситуации в том, что с момента своего отречения от престола герцог находится под строгим надзором британской разведки. Мы знаем, как он к этому относится: он почти их пленник. Все попытки, которые он предпринимал с целью освобождения, несмотря на всю его осторожность, провалились. И нам известно из полученных донесений, что он испытывает все те же чувства симпатии к Германии и при должных обстоятельствах не был бы против сбежать от своего нынешнего окружения; вся эта ситуация действует ему на нервы. Нам стало известно, что он даже говорил о проживании в Испании, и если он поехал бы туда, то был бы снова готов стать другом Германии, как и раньше. Фюрер считает, что это отношение чрезвычайно важно, и мы полагаем, что вы с вашим западным мировоззрением могли бы стать самым подходящим человеком, чтобы наладить пробный контакт с герцогом, разумеется, в качестве представителя главы государства Германия. Фюрер считает, что если обстановка покажется благоприятной, то вы могли бы сделать герцогу какое-нибудь материальное предложение. Сейчас нам следует быть готовыми к тому, чтобы положить в швейцарский банк сумму в пятьдесят миллионов швейцарских франков для его собственных нужд — если он будет готов сделать какой-нибудь официальный жест, отделяющий его от маневров британской королевской семьи. Разумеется, фюрер предпочел бы, чтобы герцог жил в Швейцарии, хотя подошла бы и любая другая нейтральная страна, лежащая в поле экономического, политического или военного влияния германского рейха.

Если британская разведка попытается воспрепятствовать герцогу в этом, то в этом случае фюрер приказывает вам обмануть планы англичан даже с риском для вашей жизни и — в случае необходимости — с применением силы. Что бы ни случилось, герцог Виндзорский должен быть благополучно доставлен в выбранную им страну. Гитлер придает самое большое значение этой операции и после серьезных размышлений пришел к выводу, что если герцог начнет колебаться, то сам он не будет возражать против того, чтобы вы помогли герцогу прийти к правильному решению принудительно — даже путем угроз или применения силы, смотря по обстоятельствам. Но на вас ляжет также задача гарантировать при этом и герцогу, и его супруге, что они лично не подвергнутся никакой опасности.