Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

В одном из таких донесений, которое было показано Кейтелю, содержались точные и подлинные цифры производства немецких бомбардировщиков и истребителей, а также множество других технических деталей. Кейтель показал это донесение Гитлеру, который немедленно начал одну из своих бранных тирад о беспечности военного командования и недостаточной секретности на предприятиях военной промышленности Германии. Он приказал Кейтелю дать распоряжение адмиралу Канарису немедленно обсудить с нами необходимые контрмеры и поручил Гиммлеру расследование дела В. Он также сказал, что хочет получить от меня полный отчет в максимально сжатые сроки. К этому приказу Гейдрих добавил, что я могу принимать любые меры, не спрашивая одобрения никаких вышестоящих инстанций — а они могут включать нарушение дипломатической неприкосновенности атташе, если я сочту это необходимым. Это решение было довольно серьезным, так как ввиду напряженных отношений между нами и Югославией такие действия могли привести к открытому разрыву отношений и даже еще большим проблемам самого неприятного политического характера.

Я обсудил это дело со своим специалистом по Южной Европе и изучил все донесения, которые В. отослал в Белград за последние несколько месяцев. Самой большой загадкой было то, где он мог получить такое огромное количество точной и важной информации. Из наших недавних исследований я знал, что разведка Югославии проявляет весьма высокую активность в Германии. Они создали разветвленную сеть контактов, особенно через консульства. Но это все равно не могло объяснить донесения В., данные которых были явно получены благодаря связям в высших кругах вермахта. Я был уверен, что у него должны быть коллаборационисты — либо платные, либо сочувствующие — в этих кругах.

Мы начали с обычного тщательного наблюдения за В. и всеми, кто находился хоть в какой-то связи с ним. Сначала результаты нас разочаровали. По сравнению с другими дипломатами его общественная жизнь была довольно ограниченной. Он встречался с офицерами вермахта только на обычных официальных мероприятиях, и то же самое можно было сказать и о его отношениях с другими представителями дипломатического корпуса, особенно военными атташе других стран — его друзьями. Эти встречи на вечеринках и приемах никак не могли давать ему возможность заниматься сколько-нибудь интенсивной разведывательной работой. Прослушивание его телефонных разговоров не раскрыло ничего, что представляло бы ценность. Однако мы все же узнали, что он состоит в любовной связи с девушкой по имени Ютта — дочерью владельца ресторана в Берлине. Они явно очень любили друг друга. Он обеспечивал ей всевозможную роскошь и комфорт и появлялся с ней в обществе, но у него были отношения и с двумя другими женщинами из высших кругов берлинского общества, хотя в их разговорах не было выявлено ничего подозрительного. Из них мы узнавали лишь время и место их встреч. В этом не было ничего особенного, но мы продолжали свое наблюдение.

Однажды у В. раздался телефонный звонок от неизвестного нам мужчины. Он сказал, что должен поговорить с В., и это очень срочно. «Пожалуйста, приезжайте ко мне немедленно, — сказал он, — на обычное место. У меня все готово. Я думаю, что теперь все будет в порядке».

Мы понятия не имели, кем может быть этот человек, и усилили наружное наблюдение в надежде раскрыть его личность. Но агентам, следившим за В., не повезло. Они приняли за В. совершенно неизвестного человека и упорно следовали за ним три дня. Однако после того, как мы обнаружили ошибку и снова пошли по следу настоящего В., мы сумели установить личность этого таинственного звонившего. И тогда обрывки их разговора начали обретать смысл. Этот человек был высокопоставленным чиновником в министерстве военно-воздушных сил и отвечал за поставки самолетов и запчастей к ним за границу, и поэтому он мог знать очень многое о нашей программе самолетостроения и действительно быть одним из самых важных информаторов В.

Затем я получил донесение об интересном телефонном разговоре между В. и его возлюбленной Юттой. По-видимому, она была рассержена на него, и он довольно грубо сказал ей, что ему нужна «эта вещь сегодня вечером», и добавил: «Я должен поработать над этим сегодня же вечером». Ютта не хотела делать то, о чем он просил, и сказала: «На самом деле ты ничего писать сегодня не будешь, это все отговорки. У тебя свидание с другой женщиной». На это он ответил очень резко: «Документы должны быть у меня сегодня к вечеру» — и повесил трубку.