Развязанные узлы

– Ваша воля – закон, ваше величество.

– И все же? – Филиппо понимал, что во многом в состоянии супруги виноват он сам, и ему было… ладно, не особенно стыдно, но неприятно как-то. Действительно, Адриенна тоже не рвалась за него замуж, и она женщина, и она младше, и она старается… а он?

Некрасиво получилось.

– Я… смогу, дорогой мой супруг.

– Тогда прошу. – Филиппо шепнул что-то важное лакею и подал Адриенне руку. Смотрелись они рядом просто великолепно.

Он – высокий, стройный, темноволосый, с очаровательной улыбкой, в алом и золотом. Она – бледная, строгая, вся словно из мрамора выточенная, в черном и серебряном… платье выбрала эданна Сабина, но, кстати, именно из тех соображений. Мало ли, кровь протечет…

Вроде пока не кровило, но это дело такое, внезапное…

Так, красивой картинкой, они и вышли в сад. Прошлись по дорожкам, вдохнули запах…

Розы цвели.

Да так ядрено, словно вот завтра помирать и надо сегодня успеть доцвести и порадоваться жизни… Запах просто окутывал покрывалом, Адриенна даже рукой помахала, пытаясь его разогнать.

– Что с цветами? Так… много?

– Я спрашивал, – скривился его величество. – Садовник сказал, что с утра в оранжерее, в розарии… просто безумие. Черные розы лезут и лезут из земли…

Адриенна только головой покачала.

Лезут они…

Судя по всему – ночью произошло… да, вот оно и произошло. И получилось… цветение.

– Может, их удастся как-то укротить?

– Да, возможно…

Фрейлины ловили каждое слово супружеской четы.

– Может быть, я поговорю с садовником? И вообще возьму это в свои руки? – предложила Адриенна.

И получила в ответ благодарный взгляд.

Филиппо… скажем честно, он просто побаивался.

Розы эти…

Ладно еще – люди! С ними разговаривать можно, с ними что-то обсудить, договориться, найти общий язык можно. А с розами?

Вот сидишь ты у розового куста и уговариваешь его не цвести? Ну-ну…

Матео уже сообщил, что пытался выкорчевать один из розовых кустов. Он пророс на газоне, с корнем вырвал скамейку (мраморную, заметим) и тоже собирался цвести. Но там он был немножко не к месту, поэтому садовники решили его выкорчевать…

Вид у Матео был такой, словно он со стадом диких кошек сражался. Причем кошки победили. Всухую.

И это он еще главный садовник. Его подчиненным пришлось намного «веселее».

Филиппо лично прогулялся с утра в сад. Колючки у проклятых кустов были длиной с палец… тут еще и отец подбавил. Ему дан Виталис с утра наябедничал… то есть доложил обстановку, и Филиппо-старший от всей души настучал сыночку по «умной головушке». Добавив, что Адриенна СибЛевран вообще-то дана, а не шлюха из подворотни, к которой хоть четверкой заезжай… у нее телосложение более деликатное…

– Тебе, сынок, угробить свою последнюю надежду на престолонаследие хочется? Ну-ну, действуй, не стесняйся…

Филиппо только зубами скрипел.

А отец его еще и добил, сообщив, что почитал про Сибеллинов, выяснил кое-что про те же розы.

– Хочешь сказочку послушать? Есть такое предание, что эти розы – последняя защита дворца. Когда их было много, когда они цвели повсюду… если враг придет в замок, они его встретят. Хочешь попробовать? Вот доведешь ты супругу, решит она, что ты враг… А то и интереснее! Розочки сами решат, что ты вреден для ее здоровья! Кто их знает, может, они разумные? И будешь по своему дворцу ходить в латах. Сплошных. Глухих. Новую моду введешь, значит. Надо будет только на доспехи корону прицепить. Приварить, что ли? Сразу…

Филиппо посмотрел на отца, выглянул за окно, за которым расщеперились, иначе и не скажешь, здоровущие кусты роз… Потом сходил, оценил шипы… И перспективы.

Это или лесорубами срубать и выжигать, или…

Может, проще с женой помириться? Особенно если, как отец предполагает, она даже этим не управляет. Просто ей было больно и плохо – и вот результат.

Обратно, конечно, розы не залезут, если уж выросли. Но, может, их хоть как-то удастся привести в соответствие?

Филиппо и отправился мириться. И, видя бледное лицо супруги, осунувшееся за ночь, со здоровущими синяками под глазами, видя подушку на кресле, черное платье, в котором Адриенна казалась вовсе уж невесомой, действительно испытывал чувство вины.

Садистом он не был.

А еще…

Эданна Франческа немного перестаралась.

Она в свое время душевно рассказывала принцу, как ее выдали замуж за нелюбимого, как она страдала, как ей было плохо… она была еще совсем ребенком…

Принц проникся. И сейчас, глядя на идущую с ним под руку девушку, тоже испытывал угрызения совести. Он-то, оказывается, такая же сволочь?

Ай-яй-яй…

Поворот, еще поворот… и на дорогу выходят… выводят…

Потрясающей красоты черная кобылка. Тонконогая, изящная, с грациозно изогнутой шеей… Адриенна даже ахнула от восторга.

– Какая прелесть!

– Вам нравится, дорогая супруга?

– Да, ваше величество! И она одной со мной масти! – Адриенна впервые так искренне улыбалась. И Филиппо неожиданно пробрало.

Сибеллины есть свет и счастье своей земли.

Адриенна улыбалась ему и раньше, но по обязанности, потому что он жених, так принято, так должно быть. И сапфировые глаза оставались холодными.