Развязанные узлы

Филиппо подозревал, что, даже если он будет против…

– Котик?

– Конечно, котик. Вы посмотрите, какая у него серьезная, прямо-таки мужская мордочка.

Филиппо посмотрел. Серьезная мордочка посмотрела в ответ. А потом сверкнула ярко-зелеными глазами, мявкнула и потянулась за лаской.

Подхалим малолетний… маломесячный. Ему, может, месяца полтора – два…

Филиппо был далек от умиления при взгляде на всякое там… пушисто-когтистое. Но тут не удержался.

Черные волосы, черный бархат платья, черная кошка… и только два зеленых глаза. Нахальных таких…

– Следите, ваше величество, чтобы он не устроился спать в вашем платье. Не найдете потом…

Адриенна оценила попытку пошутить. И ответила в том же тоне:

– Ваше величество, ну что поделать? Масть у нас у всех такая… у меня, лошади, кота…

Филиппо улыбался.

Отец был прав, ему досталась умная супруга. А это хорошо, это очень хорошо. С такой жить легче. А кошка…

Филиппо знает, женщины вообще любят всякое… такое. Пушистое и мелкое.

Ческа, кстати, нет, но у нее постоянно живут певчие птицы. Он и сам дарит, и Франческа любит их с рук кормить… Мысль о том, что сама эданна тоже не свободна и старается лишить этой свободы тех, кто находится рядом с ней, Филиппо в голову не пришла. С чего бы?

– Надо подарить вам всем ошейники. С изумрудами. Под цвет глаз.

– У меня уже есть сапфиры, под мои глаза они больше подходят, – улыбнулась Адриенна, понимая, что ее сейчас не хотят обидеть. Ну вот такая шутка… неуклюжая и тяжеловесная, но шутка.

– Еще и изумруды будут.

– Ваше величество, тогда мне лучше кулон. А кота я научу лежать на плечах, как воротник, – предложила Адриенна. – И на мехах сэкономим.

– Сколько там пока того меха…

– Вырастет.

– А назовете его как?

Адриенна прикусила язык и подумала. А потом уверенно ответила:

– Нур[10].

– Нур?

– Да… если говорить про Арайю…

– Точно! Светлый, – развеселился Филиппо. – Определенно ему подходит.

Адриенна думала точно так же. Но не скажешь ведь, что с появлением в ее жизни теплого мехового комка ей в этом гадком дворце светлее и теплее стало?

Нет, не скажешь.

А жаль.

* * *

Филиппо Третий смотрел на сына. И под его взглядом принц поеживался. Неприятно ему было. Неуютно.

– Доволен? – наконец осведомился король.

– Ну… а чего я?

Если бы не слабость, треснул бы венценосный отец сыночка по башке. Да так, что звон бы пошел. А что?

Там все равно корона, так что можно лупить.

И вообще… мозгов нет – вреда не будет! Болван, тьфу!

– Ты что – не понимаешь? Это не твоя придворная девка, к которой хоть шестерней заезжай! Это – девушка. Невинная. Была…

Филиппо Четвертый скрипнул зубами: по Ческе отец проехался без всякой жалости. Но поди поспорь…

– Отец, я не нарочно… так получилось.

– Получилось у него… ума не хватило быть аккуратнее?

– Она просто… не созрела, что ли! Понимаешь?

Филиппо Третий только вздохнул.

Лупить деточку надо было раньше.

Лет на двадцать. Сейчас поздно уже… ладно! Приказами обойдемся. А для начала…

– Понимаю. А вот ты, сынок, попал в ловушку.

– В какую? – спросил сынок.

– Вспомни, ты верхом учился ездить. Ты падал?

– Было.

– И что ты делал?

– Снова садился в седло… Твою ж…

– Правильно понимаешь, сынок. Тебе с этой женщиной детей делать. А ты ей такие впечатления устроил, что она ребенка просто от отвращения скинет. А то и вовсе не зачнет. Сам знаешь…[11]

– Знаю – понурился Филиппо.

– Так что придется тебе проводить с супругой хотя бы пару ночей в неделю. Сам понимаешь…

– Понимаю. Но… если она забеременеет?

– Я поговорю с лекарем. Он ей даст средство, да и ты будь поосторожнее. Надо исправлять, раз уж наделал дел.

– Надо, – вздохнул сыночек.

– А заодно и всем покажешь, что супруга у тебя не просто так. Что она тебе нужна и важна.

– Отец…

– Это – мать твоих детей. Единственно возможная, Филиппо. Это будущее Эрвлинов!

Крыть было нечем. Филиппо Четвертый вздохнул – да и согласился. Несчастный, он ТАК страдал…

* * *

Филиппо пришел вечером.

Адриенна читала, котенок спал на подушке рядом со своим человеком.

– Эта тварь в спальне? – удивился его величество.

– Он маленький. – Адриенна вздохнула. – Обещаю, он вас не побеспокоит.

Филиппо только рукой махнул.

Ладно уж… не так часто он будет ночевать у жены. Пусть тешится.

– Главное, чтобы не вздумал скакать по мне ночью… Ложитесь, Адриенна. Не переживайте, я вас не трону. Сегодня и еще пять дней, как сказал дан Виталис.

– Я не переживаю, ваше величество. Вы… вы не злой.

Намеренно не злой. Только Адриенне от этого легче не будет. И ведь обещал не трогать еще год…

Но Филиппо кивнул и улыбнулся. И улегся в кровать.

Конечно, не злой. Его просто всегда неправильно понимают, вот…

А котенок так и проспал ночь, устроившись рядом с Адриенной, на подушке. Надо же гонять кошмары от своего человека?

Надо… кошачья работа такая. Светить, греть… Говорите, Нур?

Мур-р‑р‑р…

Мия

– Что случилось, отец?

Рикардо спрашивал не без тоски в голосе.

Да, конечно, отца он любит… разве нет? Он почтительный и заботливый сын, он его честно навещает раз в день и спрашивает, как дела и не нужно ли чего! А потом уходит, да…

А что он должен делать, если отцу ничего не нужно? Сидеть рядом с ним?

За ручку держать?