Развязанные узлы

Так что падре Лелли остался спокоен и доволен и собой, и обедом, и оплатой труда, а дан Козимо около трех часов пополудни отошел в мир иной, сжимая в одной руке ладонь сына, а в другой руку Мии. И в полудреме-полубреду ему казалось, что сквозь его тело проносится ветер. И он летит вместе с ним высоко-высоко… далеко, на край земли, туда, где только седые волны бьются о скалы… есть только ветер.

Ветер и небо…

* * *

Рикардо плакал и не стеснялся этого. Мия обняла его, прижала к себе и гладила по волосам, словно маленького. Да, вот так… хоть ты всю округу перелюби, но терять отца… единственного родного человека, который у тебя остался…

Тяжко.

– Я с тобой, Рик. Я с тобой.

– Спасибо, Мия.

Рикардо обнимал девушку и понимал, почему отец просил его не гнать Мию какое-то время. Да, тяжко одному…

И просто тяжело, и вообще… Мия уже успела обо всем подумать, приказать, распорядиться…

– Мия, я так рад, что встретил тебя. Ты чудесная девушка…

Мия прижалась покрепче к своему мужчине.

Сегодня, да и завтра, им не до любви. И не до похоти. И ничего страстного нет сейчас в ее объятиях. Просто – понимание.

Два человека, друг рядом с другом, два тепла, два дыхания…

Ты – не один.

Ты – не одна.

Смерть все окутывает своим холодом. Можно сколько угодно говорить, что все ТАМ будем, что расстаемся ненадолго, что встретимся… Можно.

Только вот это не утешает даже самих церковников. И очень часто они бывают несчастны в жизни. Закон равновесия.

Если взял на себя ношу, будь ее достоин. А если лжешь, лицемеришь, подличаешь, зарабатываешь деньги на пастве… ну и не обессудь. Любая подлость рано или поздно отзывается. Становится явной, вылезает на свет, раскрывает черную пасть и радостно шипит: «А я вот она! Здрас-с‑с‑с‑сте! Вы не сос-с‑с‑с‑с‑скучилис-с‑с‑с‑с‑сь? А я в гос-с‑с‑сти!»

Или – в хозяева, чего уж там. Иногда единожды совершенная подлость уничтожает всю человеческую жизнь, разрушает и перекраивает все под себя. Но кто об этом думает?

Обойдется, пронесет, повезет…

Любимые оправдания дураков. Мия к ним не относилась. И очень радовалась, что дан Козимо никому не рассказал лишнего. Ни о Рикардо, ни о самой Мие.

Так жить спокойнее.

А сейчас… сейчас они с Риком пойдут ужинать – и спать. Даст Бог – у них это получится. Рядом, делясь теплом и спокойствием. Рядом…

Адриенна

Такие вещи она не переваривала никогда.

И нигде.

И вообще… мразью для такого надо быть!

Адриенна пребывала в гневе и ярости.

Она шла по коридору, когда услышала писк из стенной ниши. Ладно… дело вполне житейское, случается при дворе всякое… кто-то и до кровати не доходит.

А вот звук пощечины…

И презрительное: «На колени, тварь!»

Что-то это не походило на любовную игру. Никак.

И еще одна пощечина, и жалобный вскрик.

Адриенна решительно отдернула портьеру.

Кажется, этого дана она где-то видела… нет, имени она не помнила, слишком их тут много бегает. А девочка – служанка. На ней и платье служанки, и передник, и лента на рукаве, как положено, бело-алая. Только вот на лице слезы. И в глазах надежда, которая гаснет…

Разве женщина справится?

Разве кто-то будет ее защищать?

– Что здесь происходит? – ледяным тоном поинтересовалась Адриенна.

– Ваше величество?

– Дан?..

– Дан Карневали. Базилио Карневали, к вашим услугам.

– Я не нуждаюсь в ваших услугах, – ледяным тоном ответила Адриенна. – А девушка – в вашем внимании. Можешь быть свободна.

Девчонка пискнула, но с места не двинулась. Рука мужчины удержала ее за волосы.

– Ваше величество, – дан Карневали смотрел на нее как на дурочку, – не лезьте в это дело. Она напрашивалась на трепку, она ее получит… не переживайте, эта шлюха полдворца перебрала.

Адриенна скрипнула зубами.

Что она может сделать?

Отправиться сейчас к королю. Ее выслушают и даже погрозят негодяю пальчиком. А вот служанку он… изнасилует, может, изобьет… ее в результате и выгнать могут, и беременной она окажется…

Оставлять ее здесь нельзя.

Но как вырвать девчонку из рук негодяя?

Адриенна непроизвольным жестом, как бывало уже не раз, потерла кольцо на своей руке.

И шагнула вперед.

Нет, она не стала выше, не стала страшнее, не полезли у нее клыки, не поползли когти… вовсе даже нет.

Просто…

Само выражение глаз, движения… и крылья распахнулись у нее за спиной – или тень так легла?

Адриенна не знала, но сейчас она была копией прабабки. А появление на поле боя Морганы Чернокрылой враги отмечали криками ужаса.

Не потому что Моргана была страшна в битве, хотя она и убивала, и не жалела…

Потому что вот эта аура ужаса, которая пошла от нее… залила нишу холодом, заставила девчонку выпучить глаза, подползла к сапогам дана – и взметнулась вверх, захватывая добычу в свои леденящие объятия.

Девчонке досталось самым краешком, и то стало страшно, а вот дану…

Он задохнулся, схватился за горло и вдруг заскулил, словно обмочившийся щенок.

Да, и обмочился тоже…

То, что стояло перед ним…

Королева?

Обычная баба, которую можно за косу?

О нет…

Перед ним стояло нечто настолько жуткое, что… лучше бы он рядом с голодной пантерой стоял. И та облизывалась на его печенки-селезенки… ой, мамочка…