Развязанные узлы

– Надрезала руку сына, окропила его кровью корни розы, и ребенок попросил защиты. И все… враг не прошел. Розы сами полегли в тот день, но никого не пропустили во дворец.

Адриенна поежилась.

Она почти увидела, КАК это было.

Как рвались к стенам дворца чужие наемники, конные, оружные, в простых доспехах без всяких символов, как несколько из них все же упали, но остальные преодолели ворота дворца. Как они сворачивают к Вороньей башне…

И как рвутся из-под земли черные розы.

Розы гнева и боли.

Кто сказал, что дети не умеют ненавидеть? Кто сказал, что им не бывает больно? За себя, за мать, за братика или сестренку, за саму столицу…

И розы вырастают на глазах.

Захлестывают когтистыми плетями истошно ржущих коней, те бесятся, сбрасывают всадников, убегают, истошно крича, – кони умные. А всадники остаются.

И идут прямо по розам… пока могут.

Доспехи не спасут от шипов. От побегов. От дурманящего аромата цветов, который не дает дышать, душит, обволакивает, побеги спутывают ноги, а стоит упасть – и тебя затянет в этот ковер, шипы отрастают на глазах, грозные и страшные, размером с палец…

Обвивают, уничтожают…

Утягивают вниз, под корни, оплетают так, что наемники становятся похожи на коконы… земля алеет от крови.

Розы не могут отрастить шипы размером с локоть. Но и множество мелких шипов тоже не порадуют врага. А смерть от кровопотери…

Она тоже – смерть. Только помедленнее…

– Я напою розы. А… они не кинутся без приказа?

– Конечно, нет! – Моргана даже возмутилась таким предположением. – Или должна быть смертельная угроза твоей жизни, или приказ… больше никак.

– Можно напоить любую розу?

– Да. Они все – одна роза.

– Спасибо, прабабушка.

Адриенна сидела на холодном полу, смотрела на призрака – и была ужасно довольна собой. Вот до невероятности!

Ей было хорошо, спокойно и уютно.

Она дома…

И даже то, что скоро придется возвращаться в часовню, ее не тревожит.

Завтра она напоит розы своей кровью.

Мия

– Кто это такой?

– Не знаю.

– А раньше ты его видел? Слышал? Хоть разговор о нем заходил?

– Нет. Но Мария Капелетти рядом с ним мне знакома. Я с ней не дружил, она старше меня, но виделись, было…

Рикардо и Мия разговаривали шепотом, сидя рядышком за столом.

Рикардо сегодня похоронил отца, отслужили службу, все как положено, собрались на поминальную трапезу. И…

Ну ладно!

Соседи – это святое! Приехали они и приехали, ничего плохого в этом нет. С кем при жизни дан Козимо общался, те его и проводить пришли. Но вот дана Амедео Капелетти Мия раньше и не видела, и не слышала. И ладно бы она! Хотя дан Козимо и рассказывал о своих друзьях, за шахматами-то как не поговорить? И заезжал кое-кто, бывало.

Но этого дана точно не было. Был… кажется, дан Козимо что-то рассказывал про дана Вито Капелетти? Да…

Но Мия так понимала, что они должны быть почти ровесниками. А это что за счастье такое?

Сидит за столом мужик лет сорока, краснорожий, самого что ни на есть быдляческого вида и сметает угощение в три горла? Откуда он вообще взялся?

Почему он Капелетти? И почему рядом с ним такая бледная и несчастная дана?

Мия, недолго думая, вышла из-за стола и направилась к тем, кто знает все и немножечко больше. К слугам. На конюшню. Еще и кувшин вина с собой прихватила, и лицо на ходу поменяла. А плащ накинуть – и вовсе дело минутное.

И расспрашивать.

Мия не собиралась ничего оставлять на самотек, вот еще не хватало! Работа у нее такая… была. И она прекрасно помнила, как сама под видом эданны Белло приезжала в поместья. А если это тоже… убийца?

Или разбойник какой? Да все, что угодно, может быть! Тут и эданна Капелетти рядом с ним вполне объяснима. Мия могла с ходу штук пять ситуаций придумать, когда эданна привезет разбойника в чужой дом.

К примеру, у него в заложниках кто-то из ее близких. Ее шантажируют какой-либо неосторожностью. Она влюблена по уши. Она…

Да много есть вариантов. А вот какой из них сработал здесь и сейчас?

Выясним!

Так что Мия вошла в конюшню с кувшином вина наперевес. Хорошим таким, литров на пять, не меньше.

– Почтенные ньоры, угощайтесь. Хозяйка передала, сказала, чтобы вы хорошего человека добром вспомнили.

Отказываться не стал никто. У кого-то с собой стаканчики нашлись, кто-то попросил у друга…

– А ты с нами не выпьешь, красавица?

Мия улыбнулась.

Примерно на такой вопрос она и рассчитывала. Хоть и мордочка у нее сейчас была далеко не красивая – такой хомячок, глаза маленькие, щечки толстые, – ничего общего с ее настоящим лицом.

– Да я бы с радостью, но там та-акой скандальный дан… надо бежать, а то всем он недоволен… Дан Капелетти, кажись…

Вино на голодный желудок отлично развязывает язык.

– Какой он дан, тьфу три раза! – возмутился в углу конюх. – Ньор он, самый что ни на есть ньор… просто на нашей дане женился.

– А, ну то-то и понятно, что ньор, благородные которые так себя не ведут, – отозвалась Мия. – И чего он придирается, как будто его самого закопать хотят?

– Да он ко всем придирается, – хмыкнул тот же кучер. – Денег у него немерено, вот и оно… у нас-то старый дан долгов наделал – не продохнешь, едва по миру не пошли…