Развилки новейшей истории России

Экономические преобразования, осуществленные в 1995 году, не могли пройти безболезненно. Первыми под ударом оказались коммерческие банки. Не будет преувеличением сказать, что практически весь новый банковский сектор России родился и вырос в условиях сверхвысокой инфляции. Неизбежными доминантами банковской активности в этой ситуации становятся краткосрочные банковские операции, ориентированные на спекулятивный результат при крайне н­изкой эффективности и высоких затратах. Правительственная стратегия на снижение инфляции воспринималась банковским сообществом крайне скептически, адекватных мер по корректировке стратегий коммерческих банков добиться не удалось. Российские банки до 1995 года имели возможности компенсировать неудачные портфельные решения и высокие кредитные риски за счет беспроигрышных операций на валютном рынке, огромной процентной маржи и инфляционного обесценения всевозможных потерь.

Начало стабилизации требовало от банковских менеджеров, во-первых, рационального понимания ее макроэкономических последствий, а во-вторых, изменения стратегии конкурентного поведения. Основная ошибка ожиданий состояла в недооценке масштабов относительного изменения доходности рублевых и валютных активов. Понимая это, экономическа­я команда правительства пошла на прямой диалог с банками с тем, чтобы донести суть и степень серьезности начатого экономического маневра. Выступая в мае 1995 года на съезде Ассоциации российских банков, один из авторов настоящей книги, говоря о неизбежности снижения инфляции, «выразил абсолютную уверенность в завершении эры развития банков в условиях 15—20-процентной инфляции»34. Однако подлинного понимания со стороны банков добиться не удалось.

Кризисные явления в банковской сфере начали проявляться уже в июне 1995 года: некоторые банки нарушили условия выполнения обязательств на рынке межбанковского кредитования (МБК). Однако рынок продолжал работать с прежней интенсивностью вплоть до 23 августа, когда из-за технического сбоя торги были приостановлены. Большинство маркетмейкеро­в покинуло рынок, опасаясь неизбежной цепочки неплатежей. Произошло почти десятикратное снижение дневных оборотов (с 1,14 трлн до 130 млрд рублей), приведшее к образованию дефицита ликвидных средств. Котировки по однодневным кредитам INSTAR выросли с 77% перед началом кризиса до 275—350% в последнюю неделю августа. По отдельным сделкам цена денежных ресурсов доходила до 2000% годовых.

Этот коллапс межбанковского рынка был неизбежен, так как его обороты не соответствовали степени реального кредитного риска. Несмотря на драматические последствия и даже банкротство ряда банков, в целом этот кризис межбанковского рынка сыграл положительную роль, так как выявил неэффективные банки и заставил Центральный банк усилить с 1996 года регулирование, уделяя гораздо больше внимания выполнению банками нормативных ограничений.

Крайне тяжелым следствием ужесточения денежно-кре­дитной и фискальной политики стал также рост неплатежей и задолженности по зарплате (в том числе особенно болезненно — в бюджетной сфере). Это вызвало справедливую критику правительства и его экономической команды. Разрешить проблему задолженности удалось лишь после 2000 года на фоне развернувшегося роста экономики и жестких мер естественных монополий по отказу от зачетных систем платежей.

В целом экономические реформы 1994—1995 годов позволили добиться существенной макроэкономической стабилизации, обуздали рост цен, снизив за год инфляцию в 5 раз, развернули экономическую ситуацию в стране с многолетнего падения ВВП к последовавшему позже первому росту в 1997 году. За финансовую стабилизацию пришлось заплатить высокую цену, однако заложенный фундамент позволил в последующие годы преодолеть проблемы, возникшие в результате жесткой макроэкономической политики.

***

В 1994—1996 годах важные развилки были пройдены и в сфере приватизации государственной собственности. Завершение бесплатной приватизации в середине 1994 года еще не означало реального перехода российской экономики под контроль частных собственников. В стране были зарегистри­рованы десятки тысяч акционерных обществ, граждане обменяли приватизационные чеки на их акции. Формально отношения собственности изменились, в некоторых случаях частная собственность даже стала реальностью. Но на большинстве предприятий новые собственники не могли воспользоваться законными правами, корпоративные механизмы подчинения им менеджмента, а тем более его смены, не работали. Реальными хозяевами предприятий оставались «красные директора», которые по-прежнему жили советской логикой. Им было безразлично, в чьих руках контрольный пакет акций, они полагали, что директора как командовали, так и будут командовать. Противостояние «директор — акционер» за очевидным преимуществом тогда выигрывал ди­ректор.