Развиртуализация. Часть первая

«Эх, проколется. Ляпнет что-нибудь безнадежное – какую частоту? чью частоту?», – обреченно думал Кутялкин, но в этот раз Кох не промахнулась.

– Конечно, – не замешкалась она ни на секунду. – Они выходят на неё после полуночи. На двадцать минут.

«Молодца! Надо ей включаться в игру – моих экскрементальных бомб явно будет недостаточно».

– Ты чё думаешь, вурдалак? – перегнул палку Кутялкин, постаравшись поймать плавающие зрачки Лиса. – Мы не подойдем для твоего заградотряда[80]?

– Fuck, – кивнул главарь, очевидно не впитав сказанного. – Бегом, – скомандовал он и потряс рацией, – Вы живы только благодаря этому дерьму (You’re alive because of this shit), – туманно пояснил он.

«Ага. Бог из машины», – у Кутялкина не было идей, что за добряк поселился в переговорном устройстве и смог вытащить их почти с того света.

Гриша, словно и не работал на лесозаготовках, рванул вперед и обогнал Лиса. У него снова появилось будущее. Они свернули на пересеченную местность – то аккуратные просеки между дубов, то живые изгороди вдоль дорог, то буйные травы, то заросли колючек. Каждые сто метров маршрута казались собранными от разных пап и мам. Многообразие ландшафтов чрезвычайно мешало бежать.

Остановились только через сорок минут, на окраине Фишгарда, когда Кутялкин уже размышлял о том, что неплохо было бы умереть под вязами. Кох согласно задыхалась рядом – она ни разу не сбилась с изматывающего ритма.

«Даже если ей выпустить кишки, она будет ползти в Россию, чтобы удушить ими Загоева».

 

Первая ночь Святого Бенедикта XVI. Массовые столкновения католиков и мусульман

Незначительные порой детали превращают город жилой в город обороняющийся, город осажденный, город умирающий. Иногда достаточно одного взгляда прохожего, пугливой походки подростка, чтобы понять – здесь образовался эпицентр горя и безнадеги.

На улицах валлийского города отметин военного положения имелось в переизбытке – непонятно, как они всего за два месяца вылезли на улицы в таком количестве. Возможно, они казались столь выпуклы потому, что проступали на идеальной поверхности европейского провинциального городка.

Без натяжек и преувеличений – если соскрести липкий осадок смерти, осевший повсюду в Фишгарде, этот город можно было назвать раем – холмистая местность, разбегающиеся в разные стороны тропки и узенькие автомобильные дорожки, игрушечные двухэтажные домики, ажурные надписи над дверьми.

– В Уэльсе так красиво, что именно здесь мне удастся наконец умереть, – прокомментировала Кох открывшиеся ей панорамы.

Отряд (впереди Лис с юрким подручным, Гриша и Наталия посередине, габаритный валлиец в арьергарде) продрался через кусты, протиснулся через незаметную дыру в деревянном заборе, вышел на задний двор нелепого сооружения, напоминающего добротный фашистский дот – бетонные блоки, несколько узких бойниц.

Если бы Лис, приближаясь к забору, не буркнул бы что–то по рации, отряд бы размолотили в труху.

Выбравшись на пустынные улицы, валлийцы перестали обращать внимание на пленников. Кутялкин сообразил – им и в голову не приходит, что русские сорвуться из этого чудесного города навстречу каким–то другим вооруженным гопникам.

Боевики и их пленные ныряли в подъезды домов, обходил дворами зигзагообразные улицы, пересекали маленькие площади с нарядными клумбами. Через каждые пятьдесят метров дорогу преграждали баррикады – беспорядочно наваленные остовы машин, присыпанные камнями, укрепленные железобетонными конструкциями, арматурой. Чем ближе к центру, тем аккуратнее и одновременно неприступней выглядели баррикады – меньшей брешей, больше высота, дежурные боевики в тени нагромождений.

Кутялкин не сообразил по какому принципу перегорожены улицы. Интуиция подсказывала – основная масса народа собрана в центре. Радиальные дороги контролируют отряды дозорных.

В домах появились целые окна, улицы стали шире. По тротуарам беспечно ходили вооруженные мужики. Вдоль стен пробегали укутанные в лохмотья безликие женщины, на скамейках восседали старики. Встретилась даже девочка с коляской. Вдалеке грохнуло несколько выстрелов. Габаритный валлиец шикнул на девочку, и она отбежала с середины улицы в подворотню.

Клумбы в местах общего пользования становились и пышнее и шире. Лица – приветливее. По мере увеличения количества вариантов окраса домов, роста их высоты и числа всевозможных сохранившихся вывесок (Inn, Pab, Cartref…) у людей словно выправлялась осанка.

Лис постоянно делал знаки торчащим в окнах хмурым физиономиям. Ополченцы? Снайперы? Несколько раз он останавливался, чтобы сунуть конфеты бомжеватого вида подросткам, ошивавшимся у баррикад.

У одноэтажного магазина с разбитой витриной и копошащимися тенями внутри отряд поджидал допотопный грузовичок с открытым верхом. Движения валлийцев обострились – теперь они двигались бодро и чуть менее расчетливо. Запрыгнули в грузовик, одним рывком затянули Кох. Она не успела забросить ноги в кузов, как грузовичок уверенно рванул с места.