Развитие интуиции

Есть одна легенда про старинный паровой котел, который однажды сломался, и старика, который пришел его чинить. Мастер ходил вокруг котла, что-то бормоча себе под нос и прижимаясь ухом то к клапану, то к стыку труб. Затем он вытащил из сумки молоток и сильно ударил по котлу. Котел издал звук, как будто вздохнул, и заработал. Когда старик прислал управляющему счет на 300 фунтов, тот счел цену слишком высокой, поэтому отправил счет назад с просьбой расписать, за что такая цена. И вот что старик написал:

– постучать молотком: 50 пенсов;

– знать, где стучать: 299 фунтов 50 пенсов.

Похожая история произошла с художником Джеймсом Уистлером. Тот судился с Джоном Рёскином[27], и судья спросил его о цене картины «Ноктюрн», которую художник написал за два часа: 350 фунтов за такую работу – не слишком ли много? Уистлер ответил, что он берет деньги не за картину, а за «уникальное знание».

В конце XIX века появились три профессиональных направления, основанных непосредственно на способности видеть едва заметные подсказки. Это атрибуция произведений искусства, уголовный розыск и психоанализ. В середине 70-х годов XIX века Джованни Морелли разработал метод атрибуции, позволяющий отличить поддельную картину от подлинника. Метод был основан не на анализе композиции в целом и манере прорисовки, а на изучении таких мелочей, как мочки ушей и ногти на руках. Морелли утверждал, что вся суть кроется именно в таких деталях, которые на первый взгляд не важны. Когда художник и имитатор пишут подобные детали, они наиболее расслабленны, поэтому разница в технике видна четче. Личность художника раскроется скорее в небрежном штрихе, чем в аккуратной подписи, которую он сознательно поставил, но заметно это только наметанному глазу. Подобно охотнику, надо быть начеку и всегда уделять внимание мелочам, потому что даже в обрывках и заметках на полях может скрываться смысл.

Морелли оказал сильное влияние на развитие сравнительного анализа. Появилось несколько детективных романов, сюжет которых раскручивался благодаря методу атрибуции. Например, во Франции в конце 70-х годов XIX века вышли книги Эмиля Габорио, а немного позже сэр Артур Конан Дойл написал истории про Шерлока Холмса. Габорио в одном из романов об агенте сыскной полиции господине Лекоке сравнивает подход Лекока с «допотопными методами» пожилого полицейского по имени Жевроль, «который смотрит на улики, но при этом у него не получается ничего разглядеть»{151}. «Картонная коробка», один из рассказов о Шерлоке Холмсе, начинается с того, что в дом «невинной незамужней леди» почтальон приносит коробку, в которой лежат два отрезанных уха. И Холмс ведет себя прямо как настоящий Морелли. Доктор Ватсон пишет: «Холмс умолк, и я, посмотрев в его сторону, с удивлением увидел, что он впился глазами в профиль посетительницы». Дальше Холмс все объясняет:

«Вы же знаете, Ватсон, что нет такой части человеческого тела, которая была бы столь разнообразна, как ухо… Поэтому я осмотрел уши в коробке глазами специалиста и внимательно отметил их анатомические особенности. Вообразите мое удивление, когда, взглянув на мисс Кушинг, я понял, что ее ухо в точности соответствует женскому уху, которое я только что изучал… Конечно, я сразу понял огромную важность этого открытия. Ясно, что жертва находилась в кровном и, по-видимому, очень близком родстве с мисс Кушинг»[28]{152}.

На Зигмунда Фрейда и его формулировку метода психоанализа тоже оказали влияние и Морелли, и, вероятно, Конан Дойл. Есть статья, в которой Фрейд говорит с одним из своих пациентов (который называл себя Человек-волк) о том, с каким интересом он прочитал истории о Шерлоке Холмсе. Его, безусловно, очень заинтересовали идеи Морелли, впервые высказанные за 10 лет до того, как он начал публиковать свою теорию психоанализа. В статье «Моисей Микеланджело», изданной в 1914 году, Фрейд так написал об этом влиянии: