Развитие личности

Наконец, содержательность, как это ни парадоксально, лишает человека индивидуальности, это очевидно хотя бы потому, что содержательность может быть описана, что предполагает наличие инструмента по «изъятию» «уникального», которое, в таком случае, уже не может быть «уникальным», поскольку соответствует этому инструменту. Не случайно М. Бубер восклицает: «Как фальшиво звучит Я человека, замкнувшегося в границах особенного!»[261] Действительно, ничего «особенного» (в смысле «уникального») в «Я» нет, ибо в «Я», что замкнуто в самом себе, что находится вне непосредственного отношения, нет ничего нового, там все уже бывшее. Придыхание, с которым говорят о «личной жизни», «глубине собственных переживаний», «чувствах», – не более чем досадное недоразумение. «Чувства – это то, что „внутри“»,[262] – говорит М. Бубер, из чего с неизбежностью следует вывод: никакие ценности «личной жизни» не сравнятся с ценностью взаимных отношений Двух – «Я – Ты», поскольку только так человек начинает жить, ибо жизнь – это наступающее, а не прошедшее, отношение, а не содержание.

Здесь, в реальности индивидуальных отношений, человек обретает свою подлинную целостность, поскольку выступает не в какой-то роли «частного лица», содержательного слепка с самого себя, не замкнут в самом себе, пожиная плоды пустоты этой замкнутости, а в качестве полипотентной возможности, ибо находится в отношениях не с некой содержательностью, которая бы неизбежно урезала его подобно прокрустову ложу, а с несодержательной же сущностью, «я-подобной», предполагающей свободу проявления и право на уникальность, обеспеченную идентичностью.

Итак, мы имеем два полюса: с одной стороны, индивидуальные отношения, лишенные содержательности, чья реальность «не знает системы координат»; с другой стороны, содержательность (в том числе и предметная, образованная означающими). Оба этих полюса уже известны личности, вышедшей на третий уровень развития (ВЗМ), они и являются теми действующими силами, чье противоборство (учитывая их несовместность), где интенция индивидуальных отношений идет по восходящей, а содержательная интенциональность – по нисходящей, и определяют динамику этого уровня развития личности.

Если рассматривать процесс развития личности в целом, то, как мы уже говорили, третий уровень – есть процесс выработки и использования новых стереотипов поведения, обеспечивающих адаптацию структуры личности к реальным Другим (с большой буквы), к идентичным уникальностям, инаковым, но подобным. Если же мы рассматриваем сам третий уровень (ВЗМ) процесса развития личности как процесс, то мы имеем дело с той же адаптацией, но в некоем сконцентрированном ее виде. На четвертом этапе (ВОМ) второго уровня развития личности (ПЗМ) она уже вкусила «сладость» индивидуальных отношений, однако необходимых структурных перемен еще не произошло. А потому она решает новые задачи старыми средствами, а именно: построением планов и прожектов, декларациями о необходимости индивидуальных отношений, рассказами об их «прелестях», об их значимости, необходимости, ценности. Однако это только разговоры, личность пока не способна быть таковой – свободной от содержательности, доверившейся реальности индивидуальных отношений, – пока она лишь хочет таковой быть. Фактически реальность индивидуальных отношений существует пока скорее «на бумаге», нежели в практике.

Как уже не раз говорилось, четвертый уровень одного процесса феноменологически совпадает с первым уровнем следующего за ним процесса, так что этап ВОМ уровня ПЗМ совпадет с этапом ПОМ уровня ВЗМ. А потому содержательность здесь – пока, в качестве атавизма – продолжает царствовать. Индивидуальная Реальность (предметная содержательность) – это великая служительница своих собственных интересов; ощутив шаткость своего положения, она быстро переориентировалась, встала, можно сказать, на новые рельсы, «переметнулась» в стан прежнего противника и тем самым, необходимо признать, оказала ему медвежью услугу, поскольку само ее наличие – есть препятствие; когда же она заверяет нас в преданности делу своего прежнего оппонента, это неизбежно дезориентирует и вводит в заблуждение. Теперь она кричит: «Долой содержательность! Да здравствуют индивидуальные отношения!» Конечно, врет, ибо ради «дела», за которое она теперь ратует, ей бы следовало просто самоликвидироваться. Она ведет себя словно вор на ярмарке, созывающий зевак криками: «Ловите вора! Вон, вон! Он туда побежал!»

Ни содержательность, ни Индивидуальная Реальность (предметная содержательность), ей – содержательности – покровительствующая, не спешат слагать свои полномочия. Поэтому мы так много можем «узнать» о «Другом (с большой буквы)» (ибо столько о нем написано), но так мало примеров, свидетельствующих об опыте этого отношения с Другим, что всякое подобное «знание», взывающее о необходимости построения планов и стратегий (предметная содержательность!) по достижению реальности индивидуальных отношений, полностью дискредитируют цель и уничтожают саму возможность этих отношений.