Развитие личности

Альбер Камю, хотя и сам относится к числу вышеперечисленных мыслителей, выносит им следующий приговор, вполне отражающий специфику ПЗМ: «Все эти умы глубоко родственны. Всех их влечет одно и то же открытое для немногих место, где есть только горечь, но нет никакой надежды. Но пусть мне объяснят все или не объясняют ничего. Разум нем, когда кричит сердце. Путь поиска разбуженного ума ведет лишь в мир противоречий и бессмыслицы. Неразумно то, что мне не под силу понять, и из таких „неразумностей“ состоит мир. Я не могу понять великого мирового порядка, поэтому для меня мир беспорядочен. Если бы возможно было хоть однажды сказать: „это понятно“, то это было бы спасением. Однако эти мыслители упорно говорят, что ничего понятного нет, один лишь хаос вокруг, а человек видит лишь окружающие его стены. […] Сталкиваясь с абсурдностью мира, человек понимает, что стремится к счастью и осмысленности».[208]

Все в этой цитате отсылает нас к ПЗМ развития личности: и то, что «место» это, «открытое для немногих», полно горечи в отсутствие надежды, и то, что пытающийся говорить разум молчит, когда в тревоге «кричит сердце», и само определение мира – как мира «противоречий и бессмыслицы», и, наконец, замечательное описание не философского, но психологического солипсизма в полной трагизма формулировке: «хоть однажды сказать: „это понятно“ – то это было бы спасением». «Хаос» внутреннего мира и попытки решить вопрос старыми средствами – потугами «осмысленности» на «счастье» – такова картина ПЗМ развития личности, повторяющаяся из века в век, ибо «Мысли» Блеза Паскаля о том же: «Мы жаждем истины и находит в себе лишь сомнения. Мы ищем счастья и находим только страдания и смерть. Мы не способны отказаться от желания счастья и не способны обладать уверенностью и счастьем. Это желание оставлено нам и для того, чтобы нас покарать, и для того, чтобы показать нам, с какой высоты мы пали».[209] Все эти бесконечные и бессмысленные поиски гипотетически предполагаемой «истины» и столь же гипотетического «счастья», миф о котором усвоен по детской наивности, все это составляет плоть и кровь ПЗМ развития личности.

Однако же без сомнения лучшей иллюстрацией ПЗМ развития личности и всех четырех ее этапов являются, как это ни покажется странным, четыре части «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше. Разумеется, поскольку великий немец не был в числе наших пациентов, мы не имеем достаточных оснований полагать, что Ф. Ницше запечатлел в «Заратустре» этапы ПЗМ процесса развития своей личности, но если верить его биографу Даниэлю Галеви, то период написания этой книги был действительно кризисным для его автора. Сам образ Заратустры возникает у Ф. Ницше в то время, когда философ трижды покушался на самоубийство.[210] Далее следует его знаменитый роман с Лу Саломэ, который, как известно, закончился весьма печально и совпал по времени и обстоятельствам с предательством лучшего друга – Паулем Рэ (впрочем, Ф. Ницше узнал об этом предательстве много позже, когда завершил вторую часть своей книги). И Ф. Ницше принимается за написание «Заратустры». Сам подзаголовок говорит о многом: «Книга для всех и ни для кого» – а первым «другом» Заратустры оказывается труп канатного плясуна. Однако, несмотря на это, первая часть книги весьма оптимистична, она о «дарящей добродетели», это «обещание счастья» и «он несет обещание людям; с благодетельной и мягкой силой он предсказывает людям великое будущее в награду за великий труд».[211]

Ф. Ницше кажется, что им открыта уже новая и «окончательная» добродетель (поспешность, свойственная ПЗМ), он пишет свою работу как новое Евангелие, он указывает путь к сверхчеловеку, тогда как «человек есть нечто, что должно быть побеждено».[212] Так говорит Заратустра в первой части книги, пытаясь решить прежними средствами новую задачу и выйти за пределы себя самого, тогда как на самом деле происходит ослабление среднего контура личности (я-отождествленные роли) и непомерное разрастание внешнего контура (я-неотождествленные роли) Индивидуальной Реальности.

Таков первый этап (ПОМ) ПЗМ процесса развития личности: отметаются прежние ценности (Реальность) и утверждаются новые (Индивидуальная Реальность), происходит переозначивание системообразующих элементов мировоззрения: понятий «человека», «эгоизма», «любви к ближнему», «души» и т. д. и т. п. И наконец, самое значительное: отношение к самому себе – как к сверхчеловеку или по крайней мере как к «стреле к сверхчеловеку». Тогда как другие «щелкают языками» и «моргают», он – благородный – устремляется к сверхчеловеку и к высшей добродетели, они – дураки и мертвецы: «Заратустра ищет тех, кто созидал бы вместе с ним. Заратустра ищет тех, кто бы вместе с ним собирал жатву и праздновал: что создавать ему со стадами, с пастухами, с мертвецами?»[213]