Развлечение для магов (СИ)

Он так и не сдвинулся с места. Лицо его было неподвижным, равнодушным.

— Ты с самого начала мне не понравилась. Помнишь, как я отвернулся от тебя при первой встрече?

— Тогда зачем… — сипло пробормотала Веденея. — Тогда отпустите меня.

— Не могу, — с неудовольствием ответил Олонецкий. — Сигвич мне этого не простит. И пока история с окривевшим государем не прояснится, ты будешь сидеть под замком. Здесь, в моем доме, чтобы не проболталась кому-нибудь о том, что услышала. Не бойся, будущей содержанке заточение лишь добавит привлекательности. Прославишься, как вдова, которая так ублажила Олонецкого, что он запер ее в своем родовом особняке. Но я тебя не хочу, и спать ты будешь в одиночестве. Пойдем, отведу в комнату для гостей.

Веденея порывисто вздохнула, боясь поверить в то, что услышала. Мысль о том, что завтра явится Сигвич, сверлила сознание — но она вдруг подумала, что до завтра еще нужно дожить. И осторожно поставила цилиндрик книги обратно на полку. Спросила неровно:

— Слуг у вас нет? Они могли бы меня проводить…

— По ночам мои слуги спят, — отрезал Олонецкий, уже шагнув к выходу.

Но у самой двери он обернулся. Уронил:

— Не пойдешь сама, понесу.

И Веденея метнулась следом, вздрагивая от страха, отпускавшего ее слишком медленно. Платье, по которому Сигвич от души прошелся водой, липло к плечам и ногам ледяной тряпкой.

ГЛАВА 6

Волостарь вернулся в холл с диванчиками, потом зашагал по коридору, который вел в другое крыло особняка. Дошел до двери в конце коридора, распахнул ее и кивнул Веденее, приказывая войти. Предупредил:

— Убежать ты не сможешь, сторожевой вьюн на окнах тебя не выпустит. Эта дверь тоже будет заперта. Внутри есть ванна и вино, чтобы согреться. Завтрак принесут утром.

— Благодарю вас, вы очень любезны, — неуверенно отозвалась Веденея. И на всякий случай добавила: — Спокойной ночи, волостарь Олонецкий.

Потом она скользнула внутрь.

— После всего, что я с тобой сделал — спокойной ночи, волостарь? — с ядовитой насмешкой бросил сзади Олонецкий. — Ты в свои манеры затянута, как в корсет. Ничего, житье в содержанках это живо исправит. Обязательно отыщу тебя через годик-другой, госпожа Левинская. И посмотрю, что осталось от твоей благопристойности.

Веденея обернулась к нему, стягивая на плечах надорванное платье. Пробормотала:

— Мне льстит, что вы так беспокоитесь о моей судьбе, волостарь Олонецкий. Но не утомляйте себя излишними хлопотами, прошу вас.

Тот ухмыльнулся, разглядывая ее. Затем закрыл дверь. По створке мгновенно поползли ветви.

* * *

Комната для гостей, в которой ее заперли, оказалась покоями.

Веденея прошлась по просторной гостиной, ежась от холода. Переступила порог спальни, отделанной в терракотовых и темно-зеленых тонах. В стене напротив входа темнела еще одна дверь. Веденея подошла к ней, открыла…

И замерла.

Лился с потолка свет одной-единственной маг-лампы. В полу, выложенном глиняной плиткой, темнел неровный провал, занимавший добрую половину небольшой комнаты.

Там, в провале, курился над водой парок. Стенки закрывала зелень. Листья, узкие, вытянутые, сонно свисали вниз. Концы их тонули в воде. Кое-где торчали нераспустившиеся бутоны, остроконечные и желтоватые.

А рядом с провалом стояла этажерка со свернутыми полотенцами. И высокая мыльница — статуэтка обнаженной девы с блюдечком на плечах, придавленным куском цветочного мыла.

Неужели тут купаются, потрясенно подумала Веденея. Не зря матушка говорила, что дома магов высшего круга — другие. Но вода горячая, иначе не было бы пара…

Она поспешно отступила в спальню. Стянула мокрое, холодное платье, кое-как расшнуровала влажный корсет. И, вернувшись к провалу, сняла нижнее белье. Неумело сложила его горкой на краю, обросшем листьями.

Потом Веденея присела, по привычке сдвинув колени. Осторожно попробовала воду ногой. Тепло согрело ступню, и Веденея, уже ни о чем не думая, прыгнула вниз.

Вода плеснула горячей волной, принимая ее. Еще сильнее пахнуло запахом, идущим от бутонов — незнакомым, горьким и сладким одновременно. Листья заколыхались в воде…

Веденея замерла у самой стенки, коснувшись пятками каменного дна. Подумала робко — может, прикосновение Мары-Лады уже сработало? Не зря Олонецкий не захотел ее бесчестить. А князь Сигвич, возможно, завтра даже не вспомнит о ней?

Мысли текли все спокойнее. Листья колыхались в горячей воде, поглаживая Веденее плечи, спину и бедра.

Но затем ее кольнуло воспоминание о побегах на ковре, и Веденея торопливо потянулась к стенке.

За частыми листьями отвесно вставал гладкий камень. На ровном дне, проступавшем сквозь толщу воды, поросли вообще не было — и это успокаивало. А длинные листья и бутоны на стенках явно выросли не сегодня.

Веденея измученно выдохнула. И снова замерла, глядя на желтоватые бутоны напротив.

Вода, потревоженная ее движением, все еще ходила от одной стенки к другой. Мелкие волны щекотали шею под подбородком, листья гладили кожу. Глаза начали закрываться. Дрема надвигалась, заглатывая сознание…

И Веденея в нее соскользнула.