Развод

Лежал так думал, представлял какая она, моя девочка, наверняка похожа на Тасю. Почему-то видел такую светловолосую маленькую Искорку. А главное, пытался понять, почему же Тася её скрыла от меня. Не думал, что получу на этот вопрос ответ так скоро. 

Сестра без всякого приветствия влетела в палату словно ведьма, ей только метлы не хватало, думаю ей бы меня и отлупила.

— Признайся, ты говорил Тасе про ребёнка?! — Эля была явно не в себе и несла что-то невнятное.

— Я не понимаю о чём ты. Я о Веронике узнал... какое сегодня число?

— Двенадцатое. 

— Десятого я узнал. 

— Тася сказа что скрылась и скрывала ребёнка, потому что ты ей угрожал! Ты ей угрожал, что убьёшь, если она забеременеет! Это что правда?! Ты так сказал?! — Эля натурально ревела, неся этот бред, а я не знал, что сказать и сделать.

Напрягать память и вспоминать, что я конкретно сказал Тасе два года назад было бессмысленно, как и отрицать, что не говорил такого.

— Я столько всяких гадостей ей наговорил, всего и не вспомнить. — практически признался в том, что говорил, хотя сам я этого не мог себе представить.

Не помнил, что говорил такое, вообще, разговор о детях не припоминал, даже в мыслях не было, но и Тася бы врать не стала.

— Скотина! Ты! Как ты мог такое ей сказать?! Про ребёнка! — тут Эля накинулась на меня.

Пощёчины сыпались на моё лицо градом, сам не понял как, но смог, перехватил Элины руки.

Радости только от такой возможности никакой, вся стёрлась словами сестры. 

— Какое?! Что ты несёшь-то? Я про ребёнка узнал случайно. Няня позвонила и сказала, что Тася пропала, я по адресу к ребёнку и ехал! Не доехал, как видишь! — проорал трясущейся от рыданий сестре, как всё было.

— Ты сказал Тасе, что удушишь её и...и ты сказал, что удушишь ребёнка! Щенка! Ты так сказал! если она забеременеет, а я не знала! Она просила помощи, привезти ей таблетки. Я не знала! Не знала, что ты такая скотина! — Эля пыталась ещё меня поколотить, но я из последних сил сдерживал её попытки. — Я думала, что если Тася забеременеет всё поменяется, вы перестанете друг другу врать и самим себе! Ненавижу тебя! — проорала Эля в конце своей бурной речи вырвалась сама, случайно вырвала капельницу из моей руки и бросилась вон из палаты.

Меня словно в жаровню подкинули. Пекло так, что взмок. 

22

Таисия                                                                                                                                                       

До слёз её не хватало дочери. Ночью даже понимала как это, лечь спать, не поправив перед этим одеяло Веронике, не погладить, не поцеловать, а волнение за ребёнка вытеснило всякие мысли о Руслане. Пожалуй, я подумала о нём лишь однажды за ночь, когда встал вопрос, как он примет Веронику, а она примет его. Примет ли? 

Лечащий врач пришёл только после обеда, до этого у меня брали анализы, ставили уколы и даже капельницу.    

Хмурясь, мужчина стал при мне изучать бланки с готовыми анализами. 

— Анализы весёлые. — сказал без смеха, — Лейкоциты зашкаливают, гемоглобин на нижней границе нормы, а вы ещё в стационар не хотели. Назавтра вас ставлю в очередь, будем делать операцию, наркоза не будет, только местное обезболивание. Так что готовьтесь. 

— Скажите, это надолго? У меня маленький ребёнок. Может, после операции я смогу домой? — про работу я и не заикалась было плевать, но вот разлука с дочерью была невыносима. 

— Ногу хотите сохранить? Или протез, может? — строго поинтересовался врач. 

— Всё, всё! Буду лечиться сколько нужно. — уверила его, готовясь хоть месяц тут проторчать, это же меньшее из зол. 

Нога мне всё ещё нужна. Я перестала ныть и с тоской арестанта смотреть на врача словно он конвоир. Ещё я подумала о Руслане, а у него всё хуже, чем у меня и он наверняка не станет ныть.

— Так-то лучше! Там к вам посетительница, у вас час есть. Потом полдник и, чтоб всё съели, голодовок я в своём отделении не потерплю, а организму силы нужны для восстановления. Ещё капельницу вам назначил на вечер. 

Врач вышел, я ждала Маргариту Александровну с Вероникой, думала, что это они, больше навещать меня и некому, но ошиблась. 

— Привет. 

Из-за двери показалась Элина макушка. Лица было не видно, она смотрела в пол. В руках прозрачный пакет с апельсинами и бумажный свёрток.

— Привет. Заходи. — пригласила Элю, а в душе тоска по тем беззаботным временам, когда мы смеялись над всякой ерундой в институтской столовке. 

— Я зарядку привезла, мама просила передать и вот. —  Эльвира шагнула в палату неуверенно, подошла ближе всё так же не глядя на меня, и протянула мне пакет. 

— Иди сюда идиотка! — дёрнула её за руку, пакет упал на пол, апельсины покатились по пёстрому линолеуму, а Эльвира плюхнулась на больничную койку рядом со мной. 

Мы обнялись крепко, и не сговариваясь, разревелись. У меня уже футболка намокла от Элькиных слёз, когда она начала сбивчиво говорить;

— Руслан, я была у него, я, он в себя пришёл, я всё ему сказала. Он, Тася он даже не помнит... — Эля спрятала лицо, закрывшись руками.  

— Как он? — задав вопрос, я поняла, что меня волнует только это. 

Только его состояние, а ковыряться в прошлом мне совсем не хотелось, хотя бы пока.  

— Ты слышала? Он не помнит Тася! Не помнит! Но и не отрицает, что говорил...