Развод и девичья фамилия

Почему она ни слова не говорит ему о вчерашнем чрезвычайном происшествии?! Вряд ли ей нет никакого дела до того, что вчера в подъезде был обнаружен труп. Данила Пухов сказал Сергею, что «Ленка напугалась до смерти» и даже утром не хотела отпускать его на работу, а теперь щебечет, как райская птичка, хотя прекрасно знает, что Сергей, можно считать, участник драмы, как и Кира – главное действующее лицо.

– Лен, я утром видел Данилу…

– Встретились?! – радостно перебила она. – Он про тебя спрашивал, а Марья Семеновна сообщила, что вы с Кирой развелись. Мы так и подумали, что врет она все. Не могли вы развестись. Я Данилке так и сказала, что это просто… временно. Правильно, Сереж?

– Мы в самом деле развелись. Больше года назад.

Год, два месяца и… Он едва сдержался, чтобы не посмотреть на календарь и старательно сосчитать дни.

– С ума сошли! – огорченно воскликнула Лена. – Нет, ну, правда! Это ужасно! Я как подумаю, что когда-нибудь разведусь с Данилкой!..

Глаза у нее налились слезами, и Сергей торопливо произнес:

– Лен, все будет хорошо. Вы же не такие дураки, как мы с Кирой! Я хотел у тебя спросить.

– Что? – Она утерла глаза, как маленькая, и снова засияла, как будто и не собиралась рыдать.

Непостижимая ни для какого мужика, загадочная и удивительная женская природа.

– Ты вчера… до того, как… как все случилось, никого не видела? В подъезде или, может быть, в окно?

Жена хоккеиста Пухова, беременная, славненькая, занятая только собой и вышеупомянутым хоккеистом, и еще их будущим ребенком, и тем, что лучше – нянька или родная бабушка, вдруг вся заледенела. Сергей видел , как ледяной панцирь, как называли в школе Антарктиду, накрыл ее с головы до ног. Даже выражение лица стало неопределенным, как будто толстый слой льда закрыл его, и изображение стало двоиться и расплываться.

Это еще что за дела?!

– Я… ничего не видела, – заявила она фальшиво. – Что я могла видеть?

– Не знаю, – сказал Сергей, стараясь не пропустить никаких изменений в панцире, – может, какого-нибудь незнакомого слесаря с чемоданчиком или мужика в черной маске, камуфляже и с винтовкой с оптическим прицелом?

– Нет, – решительно ответила она, – я никого не видела. А… почему ты спрашиваешь?

– Ну, потому что Костик – начальник Киры, и она очень нервничает и плачет даже. Я хочу понять, кто мог его убить.

– Ты все равно ничего не поймешь! – крикнула Лена, и в голосе ее явственно послышалось отчаяние. – А я ничего, ничего не видела! И никого!

– Совсем никого? – осторожно уточнил Сергей.

– Нет, – опять крикнула она, – никого!

И мелкими жадными глотками отпила цейлонского чая для беременных и со стуком поставила на блюдце чашку.

– Что? – спросила она у Сергея. – Что ты смотришь? Я же тебе говорю – я никого и ничего не видела! Я лежала и спала! Все!

– А… Данила не приезжал?

– Когда Данила приехал, тут уже было полно милиции, и на лестнице, и внизу, и везде! Я перепугалась ужасно! Он приехал и меня успокоил!

– Лен, – осторожно спросил Сергей, – что случилось?

– Ничего не случилось, – ответила она фальшивым «русалочьим» голосом, – все в порядке. А что такое?

– И… выстрела ты тоже не слышала? – уточнил Сергей.

– Нет! Я не слышала ни-че-го!

– И в окно не смотрела?

– В окно я видела только вашу Валентину! – крикнула Лена с отчаянием. – И все, и больше никого! Она выскочила и помчалась в сторону метро, как паровоз. Что ты ко мне пристал?! Данилка вчера велел, чтобы я не нервничала, а ты ко мне пристал!..

– Прости, пожалуйста, – пробормотал Сергей, – я не хотел тебя огорчать.

Не хватало ему только проблем с нежным мужем, который велел жене «не нервничать», а Сергей своими дурацкими вопросами «разбередил ей душу».

Дело оказалось сложнее, чем Сергей предполагал поначалу. Кажется, именно так и бывает с классическими сыщиками из детектива.

Сначала они уверены, что дело не стоит выеденного яйца: «Это дело на одну трубку, Ватсон!» Потом они «заходят в тупик»: «Никогда в жизни у меня не было такого сложного дела, Ватсон!» Потом они начинают «приближаться к разгадке»: «В темноте забрезжил свет, Ватсон!» И наконец разгадка – ослепительная в своей простоте, и признание, что дело все же было «на одну трубку».

Лена Пухова нервничала из-за смерти Костика ничуть не меньше, чем Кира Ятт. Костик был другом и начальником Киры и шел именно к ней, когда его застрелили. При чем тут Лена Пухова?!

Этот проклятый свет когда-нибудь забрезжит или нет?!

– Сереж, – сдавленно попросила Лена, – мне надо… прилечь. Извини.

И голос, и фраза, и слово «прилечь» казались ненатуральными, как пластмассовая ваза, расписанная «под Хохлому», и Сергей быстро и невнятно попрощался.

Ему нужно было срочно навестить няню с ребенком, которые вечером выходили на детскую площадку. Выходили так поздно, потому что мать, по мнению Марьи Семеновны, бесценного источника правдивой информации, в это время околачивала груши. Должно быть, в переводе с народного это означает – работала.

Он так и не понял, что все, что ему нужно, он уже знает, и больше нет никакой необходимости никого навещать, искать, выяснять.

Вот вам и дело «на одну трубку, Ватсон!».