Развод не дам. Точка (СИ)

— Что? — не сразу получается переключиться. Мысленно я до сих пор на кухне. Алекс. Мой первый начальник и раздражающий тип, который косит под подростка. — Вроде ничего особенного. Он сказал, что ждёт со второго.

— Ничего особенного, — хмыкает Юлька. — А что он тогда спрашивал, замужем ты или нет?

— В резюме это указано, — говорю сухо. И про дочь указано тоже. Вопрос может быть манипуляцией: он знает, что Юлька мне расскажет. Я увижу интерес с его стороны и сама заинтересуюсь. Пригодились книги по психологии, которые читала от нечего делать. Хотя может я теперь просто подозрительно отношусь к мужчинам… Это тоже не стоит исключать. Может, Алекс этот нормальный. Тогда зачем ему знать, замужем я или нет?

— И что ты сказала? — спрашиваю небрежно. Юлька фыркает.

— Не волнуйся, ваши аргентинские страсти с твоим муднем остались за кадром. Сказала, что всё сложно.

— Зачем? — тяну с раздражением.

— Потому что тебя вытаскивать надо. А красивый мужик рядом поднимает самооценку на пятьсот процентов. Поверь, я это как никто знаю!

— Не нужно мне никаких мужиков, — шиплю, оглядываясь на кухню. — Ты в своём уме вообще?!

— Стопэ. Я тебя не укладываю в его постель! Хотя, знаешь, не будь у меня Тошика… Ладно. Слушай. Он не бабник, и вообще в интрижках на работе на замечен. Но девочки говорят, что любит флиртануть на досуге. С тебя убудет комплименты получать? Может, поймёшь, что вокруг жизнь кипит, о себе задумаешься. И Марика ткнёшь в дерьмо, пусть видит, что потерял!

— Ты Макиавелли? Целую стратегию выстроила.

— Нет, я скорее Сунь Цзы, и уничтожать твоего Марика мы будем медленно, по всем правилам ведения войны.

Глава 13

Марат

Не верю, что всё вот так кончится. Не может кончиться так просто: чемоданом и дверью, закрывшейся за спиной. Прислоняюсь лбом к дверному косяку, в глазах печёт. Соберись, тряпка! Никуда мои девочки не денутся, не отпущу никуда.

Чемодан в багажник, сам за руль в Бутово к Карену. Он живёт в студии, особо не развернёшься, но спасибо, что вообще принял. Можно к Ляльке, но не до неё сейчас, всё на Агате сосредоточилось. На ней и нашем треснувшем браке.

— Слушай, так может это к лучшему вообще.

Карен сидит на диване, я — на полу, спиной этот диван подпираю. В руке — стакан с виски, завтра выходной, можно позволить расслабиться. Немного, чтобы попустило. Поворачиваю голову, смотрю на друга, бровь сама ползёт вверх.

— Ну, смотри, Агата всё уже знает, Ляльку можно не прятать, Костика — тоже. Съезжайся с ними, делов-то.

Как у него всё просто. Делов-то, правда — уйти к любовнице, там уже семья готовая. Вторая. А что, удобно же. Почти ничего в жизни не поменяется, кроме девочек, слишком драгоценных, чтобы терять. Утром, когда Каринка про развод спросила, сердце заныло. И у Агаты в глазах столько боли, сколько терпеть невозможно. Как эту боль убрать? Да никак уже. Хуйло ты, Маратик. Раньше думать надо было. Не расслабляет бухло, только хуже делает.

Хочу, чтобы Агата рядом была. Голову на её колени положить, слушать размеренный голос, как рассказывает про Каринку. Или о том, что соседи утром опять слишком бурно мирились в ванной. Чтобы просто молчала, и запах её лёгкие до предела заполнял. Обнять, уткнуться носом в живот, дышать ею. Сука, что ж так тошно?!

— Вообще, она у тебя охуенная, — тянет Карен. — Другая бы глаза выцарапала, а Агата вон как, по-королевски разруливает. Говоришь, на работу устроилась? А куда, кем?

А хуй его знает. Потерялась эта информация на просторах пиздеца, который со всех сторон окружил. Я даже не спросил ни разу. Молодец, садись, пять. Залпом допиваю виски, тяну пустой стакан, Карен наполняет. Желание если не увидеть, то хотя бы услышать пульсирует в висках. Тяжело поднимаюсь, ноги свинцом налились. Не бухаю особо, вот и сегодня не надо было.

— Далеко собрался? — спрашивает Карен и смотрит… блядь, с жалостью смотрит.

— На воздух, — говорю сипло. Голос сел напрочь. На балконе и правда дышится проще. Достаю телефон из кармана, открываю быстрый набор. Мася. Возьмёт-не возьмёт?

— Слушаю.

Голос настороженный. Ещё бы: времени почти десять, она уже в кровать собирается. В нашу кровать.

— Мась. — Сглатываю. Комок горло перегородил. Что тут скажешь? — Мась, вы как?

Она молчит. Слышу, как тяжело вздыхает. Пожалуйста, разреши вернуться. И дня не прошло, а уже не могу без тебя.

— Будем в порядке, — отвечает она наконец. Понимаю: так и будет. Сможет она без меня.

— Ты не сказала, кем устроилась.

— Ты не спрашивал.

— Знаю. Прости. Так кем?

— Менеджер по рекламе, — хмыкает. — Странно, правда? Не представляю себя на работе.

И я не представляю.

— Страшно? — невольно улыбаюсь. Вижу её, как будто напротив стоит.

— Очень, — чувствую ответную улыбку, и в груди тепло становится.

— Как Каринка?

— Марат, — говорит с укором. — Не надо.

— Не надо «что»?

— Быть заботливым мужем и папой. Я знаю, какой ты, нет смысла что-то доказывать.

— Мась, я… — гортань как рукой стиснуло.