Развод не дам. Точка (СИ)

Чем чаще думаю об этом, о детях в целом, тем сильнее растёт злость, затмевая и жалость, и чувства. Любовь всё ещё тут, во мне, но она постепенно прогорает, ложится хлопьями седого пепла. Чувства нельзя отключить по щелчку, но их можно убить поступками. Всё это время я думала, что он предал семью, и винила себя. Нет. Это так не работает. Марат может быть хоть сто раз прекрасным и любящим отцом, но он намеренно причинил Каринке боль. Он может быть идеальным мужем со своими мелкими и милыми недостатками, но он унизил и растоптал меня. Чего я должна стыдиться?! Разве что того, что была слепа столько лет. Но слепоту тоже можно излечить, моя прошла резко. Оттого и больно, что свет слишком яркий, а вокруг целый мир, который, оказывается, не вертится вокруг Марата.

Москва встречает мелким дождём. Здесь уже началась осень. Обожаю её — именно нашу, постепенную и в то же время непредсказуемую. Краски и запах прелой листвы, шелест дождя, горячий кофе в руках… Я забыла, когда в последний раз просто гуляла по городу, никуда не спеша. Первое сентября через два дня, всё готово, всё собрано. Как и вещи Марата. Не все, но я вижу: часть гардероба поредела. Он был тут, пока нас не было, может, даже тут жил, но сегодня не приехал встречать. За это ему благодарна. Не хочу никаких сцен на людях, но знаю, что если сейчас увижу — не сдержусь. Злость накопилась и уже вовсю закипает. Ещё немного, и чайник засвистит, свисток сорвётся и обдаст паром.

— Как добрались? — первым делом спрашивает мама, когда звоню сказать, что дома.

— Отлично. Из лета в осень. Никогда не привыкну к этим контрастам.

Краем глаза слежу за дочкой. Загорелая, как негритёнок, притащила из детской какой-то бумажный пакет. Хмурюсь — откуда? Внутри красивое платье нежного лимонного цвета, ленты и коробка с туфлями.

— От папы! — верещит Каринка, прижимая платье к груди. Скриплю зубами. Отец года. Всегда с размером угадывает, что с моим, что с дочкиным. И там, там тоже такой, предупредительный?! Хочется схватить платье и вышвырнуть в окно. Едва держусь. Если бы увидела первой, так бы и сделала. Совершенно безумная, почти бесконтрольная ярость мешает нормально дышать. Так себя чувствуют люди, когда кровь застилает глаза?

— … и мы придём. Во сколько, ты говорила, линейка? — голос мамы выдёргивает из мыслей.

— В десять, — говорю, а паника стучит в ушах. Совсем забыла, что родители тоже хотели прийти на первую линейку в школу. Разговора сразу и с ними, и с Маратом я не выдержу. Быстро завершаю с мамой, стискиваю телефон в мокрой ладони. Каринка уже оделась. Подходит с просьбой застегнуть молнию на спине. Кокетливо кружится.

— Красиво? — от её улыбки и блеска в глазах хочу свернуть Марату шею. Медленно так, с хрустом. Когда этот блеск погаснет? Надолго ли?

— Очень, — отвечаю искренне. Платье красивое, не придраться. И сам даритель лёгок на помине: пишет, спрашивает, как добрались.

Уже дома

Хорошо. Линейка в десять?

Да

Я приду

Не могу его видеть, не хочу его видеть, но лишать Каринку праздника не имею права. Потерплю. А потом скажу, что подаю на развод.

Глава 16

Марат

На душе голимо. Лоялька и Кот рядом, но это не тчо. Не те. Второй раз за всё вдремя, что мы вместе, провожу с ними бнольше двух дней подряд. Ищу радость от того, что рядом, но она тусклая. Нет удовольствия, нет щекотки того, запретного. И Каринка фотки с Пхукета шлёт постоянно. В груди что-то непрерывно тянет. Неприятное чувство.

Приехал домой за вещами, и так захотелось остаться! Или рвануть к девочкам своим, на коленях ползать, ноги целовать, чтобы простили. Агата расскажет Каринке про Костика? Ледяной озноб прошибает, перед глазами пляшут точки. Только сейчас начинает доходить: характер у Каринки сложный. Раньше не мог понять, в кого она такая принципиальная растёт, теперь понимаю — в маму. Потеря Агаты почти стала реальностью, но если Каринка не захочет меня больше видеть?..

Взгляд цепляется за фотографию. Совсем недавно сделана — на выпускном из детского сада. Каринка в длинном платье, как принцесса диснеевская. И Агата рядом стоит, улыбается, виском к моему плечу прислонилась. Если бы мог отмотать, что бы изменил? Ответ приходит простой и ясный: ничего. Не из-за Ляльки. Не будь её, не было бы и Кота, а я без него тоже жизнь представить не могу. И что теперь? Раз одна семья развалилась, другую укреплять? Бля-ядь. С силой тру лицо, встаю с дивана. Расскажу обо всём Ляльке. Сегодня же.

Забираю Кота из садика. Вот он, абсолютно счастливый человек с вечной улыбкой. Трещит без умолку, комментирует всё, что видит, так доверчиво за палец держится. Кого больше люблю? Да как тут определишь? Без разницы, мальчик или девочка, я не голубых кровей, чтобы о наследниках думать. Да и что в наследство оставлю? Девочкам наша общая квартира по-любому, даже без вариантов. Родительскую пополам между обоими… Заебись. Уже делить всё начал.