Развод по-драконьи

Что если весь Ленхард был срежиссирован с самого начала и до конца? На секунду пробило холодным потом, и я с усилием хмыкнула. Нет, темные источники не подделаешь. Источники вырастил, выпестовал вейр Сатош, он единственный у кого есть сила растить темную магию.

Придет же в голову ерунда.

— Но, если это не он, — помолчав добавила Иза, — нужно быть очень осторожной. Ты очень уязвима.

Она взяла меня за руки, словно пытаясь передать часть своей силы.

— Дело в том, что мое дело потребовали пересмотреть. Еще неделю назад, пока ты лежала без сознания, Его Величество потребовал, чтобы я прошла круг Истины для подтверждения своей виновности.

Неделю назад?

От гнева у меня даже слезы мгновенно высохли. То есть, пока я выторговывала по кусочку свою жизнь и жизнь Изы у этой венценосной скотины, тот уже успел совершить рекламный акт перед толпой вояк. И вместо того, чтобы вести себя по-человечески, с упоением выслушивал мои клятвы и уверения. Из горла вырвался глухой рык.

— Ох, больно?!

Иза кинулась ко мне с платком, и я поняла, что от ярости закусила губу до крови. Я его убью. Прикончу. Пока я упрашивала его помочь Изе, он уже отдал приказ о пересмотре дела!

— Все в порядке, — прошипела, не хуже змеи.

— Боюсь оставлять тебя одну, я уже просила Его Величество, но он отказал.

— Перестань, Иза, я сумею позаботиться о себе, Его Величество отдал мне почетную должность своей временной подружки

Иза не выдержала, хмыкнула. Глаза у нее весело заблестели.

— Не узнал тебя в этой личине? А ну как он в тебя влюбится, вот в такую?

Шутку я оценила, даже ярость в груди присмирела. Уж если он не захотел меня принцессой, то каторжанкой тем более не возьмет. Не то чтобы я не верила в чудеса. Я просто знала, что их нет.

Даже Изе в приступе необъяснимого доверия я рассказывала лишь то, что она и так знает — что я бывшая принцесса, что от меня отказались близкие, что я могу видеть сгустки темной магии, но не могу ими ни управлять, ни даже толком понимать, что это такое.

Ни слова об улиточке, о снах, о перевертышах. Ни слова о любви к Тео. Есть тайны, которые останутся только со мной.

И все же, когда мы сидели рядом, пробуя горячий успокаивающий чай, мне показалось, что Иза и так обо всем знает. Приятная иллюзия. Но слишком короткая: долго нам болтать не дали. В дверь начали долбиться, и не дожидаясь ответа в комнату заглянул Мильт с пожеланиями здоровья и охапкой разноцветных леденцов. Уж откуда он достал такую редкость мы с Изой спрашивать не стали. Взяли. После заявился Кантош и с каменным лицом, вещая про важность соблюдения техники безопасности, сунул мне под подушку коробку печенья.

Наверное, Иза была права, меня полюбили в Ленхарде. Вкусняшки стекались со всех концов Черных пик, оседая в моих карманах. Нехитрые сласти я прятала по всей комнате, как белка. Из разговоров я поняла только одно, про отравление никто не знал, все думали, что меня просто легко ранили при прорыве.

Атоль принес шоколад… Уж откуда в Ленхарде взялся шоколад мне было невдомек, а спросить не хватало силы воли. Откровения улитки про влюбленность Атоля, делали меня уязвимой. Я краснела, мялась, смотрела в пол.

— Провожу тебя до кабинета, — сказал Атоль с какой-то незнакомой улыбкой и предложил мне руку.

Мысленно взывая к улитке, я руку приняла, но всю дорогу смотрела на мыски туфель. Шить я умела прекрасно, а вот кожевенные навыки у меня не просматривались. Как жаль. Туфли — шлак, к тому же плохого пошива.

У кабинета Атоль вдруг дернул меня за руку в какой-то коридорный закуток, прижав лопатками к стене. Коснуться он меня не пытался, только смотрел. Просто смотрел так, что в груди горело.

— Он не узнал вас. Я видел его лицо, он не узнал… А вы…

Он кусал губы и не мог договорить ни одно предложение, в полутьме закутка виднелись только поблескивающие глаза. Наверное, это было мое первое признание в любви, хотя о любви мне не сказали ни слова. Я молчала, мысленно взывая к улиточке. И что мне делать?!

Нужно что-то ответить... Но ответить я не успела.

— Клеишь мою подружку?

Голос Тео настиг меня, как стрела, нацеленная в сердце. Мы с Атолем медленно повернулись, я растерянная и испуганная, он мгновенно взявший себя в руки.

— Я не клею, я ухаживаю, — довольно холодно отозвался Ранаш.

— Какое неловкое совпадение, — неожиданно едко отозвался Теофас. — Я тоже.

На виске у него судорожно пульсировала венка — верный признак приступа гнева. В ярость Теофас на моей памяти впадал всего дважды, и оба раза с разгромными последствиями. Если его не отвлечь, он натворит беды.

Я огляделась, заметив нахмурившегося Рейнхарда и Анхарда, смотрящего прямо на меня из сумрака коридора. Вот только ни один из них не понимал, как близко мы к катастрофе. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

— Я обещала показать вам Черные пики, — голос у меня сделался писклявым, как и всякий раз, когда я пыталась кокетничать. Не дано мне, в отличие от баронессы.

Наверное, Тео это тоже показалось забавным, угол губ у него мимолетно дернулся в усмешке, а взгляд смягчился.