Развод по-драконьи

— Что ну? — спросила хрипло.

— Готовили тебя во фрейлины к Эльене или нет?

— Нет.

— Но ты ее встречала. Анхард, когда притащил мне тебя, истекающую кровью, рассказал, что ты возишься с юридическими делами крыла, а Эльене сама неплохо в них разбиралась. Вы не могли не встретиться, у Шелена или в министерстве.

Клянусь, у меня брови от удивления на лоб ушли. Это же надо выстроить такую извилистую концепцию, чтобы приписать мне знакомство с самой собой.

— Рассказывай мне о ней, — в голосе Теофас слышалось нетерпение.

На миг в его лице мелькнуло удовольствие охотника, загнавшего хорошую дичь. Не знай я его настолько искусно и не заметила бы.

— А если я ее не знала? — спросила осторожно, и тут же исправилась. — На самом деле я немного сталкивалась с ней в министерстве.

Интуиция, полностью и беспрекословно заточенная под бывшего мужа, буквально завыла об опасности. Мне вдруг показалось, что если не скажу о себе ненаглядной ни слова, то стану Теофасу не просто не нужна, я стану нежелательным свидетелем его интереса к репрессированной бывшей.

О, отец-дракон, кажется у меня неприятности!

— Иногда видела ее на территории министерства, когда приходила к тетке, поэтому мало знаю.

— А что, если ты мне лжешь, и на самом деле не была знакома с моей женой?

И это говорил мне человек, который минуту назад буквально вымогал из меня информацию о знакомстве с его супругой.

Может, он болен? Как выражалась мама «кукушка уехала, а комплексы остались».

Говорят такое бывает после разрыва связи, а мы вон сколько лет вместе прожили. Любовь любовью, а связь в жилы вросла.

Оставшееся время я врала, много и беспощадно, приписав самой себе, то есть Эльене, интерес к молодому вейру Ранашу, который в те дни еще состоял в дворцовой гвардии, критику самого Теофаса, а заодно и мелкие дворцовые сплетни для достоверности. Аж выдохлась. Но сколько-то видимой реакции не добилась.

Теофас встал, даже не дослушав мои россказни, а после жестко зафиксировал в пальцах мой подбородок.

— Мы поступим вот как… Ты будешь внимательно смотреть и внимательно слушать все, что говорят в седьмом крыле, возможно, исполнять мои мелкие поручения, а взамен… Тебя ведь лишили имени и титула?

Сердце у меня забилось. Неужели?.

— Будешь работать на меня, а когда ты станешь не нужна, я дам тебе новое имя, титул и поместье.

Я даже глаза прикрыла, сердце колотилось, как колокол в центральном храме Вальтарты. Неужели у меня получится выбраться из Ленхарда?

— Это не все, — голос у меня дрогнул. — Я хочу больше.

К моему недоумению губы у него изогнулись в усмешке.

— Проси.

— Вы не удивлены?

— Я успел тебя понять. Маленькая, жадная и беспринципная вейра, готовая на все лишь бы выбраться отсюда.

Я выпрямилась на на кресле, чинно сложив руки на коленях и приготовилась делать то, что умела лучше всего. Договариваться.

— Мы пропишем на бумаге размер поместья и его доходность, мой будущий статус, а так же я хочу свою заблокированную магию обратно…

— Твоя магия не заблокирована, а заперта, — прервал меня Теофас. — Откроется на боль или секс, как у большинства драконов.

— А…

— Хочешь попросить меня? — Теофас перевел на меня отстраненный взгляд, а после неожиданно улыбнулся. Голос сделался сладким, как сахарное печенье. — Попроси, вдруг я соглашусь.

— И в голову не приходило, — искренне сказала я, но в груди привычно кольнуло.

При всей видимой легкомысленности, любовница у Тео была всего одна, баронесса, по фрейлинам он был не ходок и хорошо если вообще отличал их друг от друга. Стало быть, услуги он предлагал примитивного физического характера. В смысле, шарахнуть меня магией или приложить головой о стенку. А я к такому не готова, голова у меня одна.

Тео направился к двери, неспешно застегивая ряд жемчужных пуговиц на рубашке, после поправил манжеты и совсем уже было собрался выйти. Но вдруг остановился.

— Я задержусь здесь на пару недель, и все это время ты будешь изображать мою любовницу. Только поживее и без глупостей. Пока ты и сотой доли той награды, которую просишь, не стоишь.

Я бледно улыбнулась.

— Это еще не все.

Теофас резко обернулся. А после, словно растворился в воздухе, миг спустя жестко прижав меня к спинке кресла, сжимая пальцами горло. Он оказался так близко, что я видела золотой блик в затопленных гневом глазах, чувствовала горьковатый древесный запах оружейного масла, намертво въевшийся в его кожу.

— Не слишком наглей, — сказал он ласково. — Я начинаю думать, что повесить тебя выйдет дешевле.

— Я хочу пересмотра дела для Изы из семьи Дахши, — перебила я.

К моему удивлению, горло он сжал несильно, скорее, для острастки, чем причиняя боль.

— Иза… — он задумался, и вдруг как-то резко оживился. — Я помню ее дело. Хотела убить племяшку, а заодно и собственного брата, его жену и сорок человек домочадцев. И на каком основании я должен пощадить эту юродивую?

— На том, что дело велось с нарушениями.

— С какими…

В дверь жестко и резко постучали. Даже год спустя я могла узнать по мелодии стука Рейнхарда Винзо.