Развод по-драконьи

Нет, не так, лучше бы я не просыпалась. Потому что мое ослабевшее от перенесенной боли и объевшееся чужой магии тело лежало на Теофасе, по-обезьяньи обхватив того руками и ногами, и уткнувшись носом в яремную ямку. Так что, к своему стыду, глаза я открыла и тут же малодушно закрыла. Может все как-то само собой разрешится?

Теофас проснется, уйдет в ванную, а я за дверь — фьють, только меня и видели. Или придет Рейнхард, и пока они будут скандалить с Теофасом на предмет моего присутствия в императорской постели, я незаметно уползу. В ванную. И не выйду оттуда до скончания своих дней.

Мечтать, что можно самой уползти от полноценного дракона со всей своей медвежьей грацией, я не смела. Драконы, как известно, не спят целиком, они вечно бдят на одну четвертую. Глубокий сон присущ лишь драдерам и веям. Нет, я буду симулировать до последнего.

К сожалению, сердце у меня бумкало набатом, и Теофас, еще не просыпаясь, завозился, а после, к моему ужасу, перевернулся вместе со мной, намертво придавив к постели.

Янтарные глаза распахнулись.

— Живая, — сказал он без улыбки.

Впервые за долгие годы я могла видеть его настолько близко. Даже в ведущем танце, которым мы десять лет подряд открывали балы, соблюдалось целомудренное расстояние, кроме того случая, когда я довела Теофаса своими плясками с Целесом до бешенства.

Мягкий излом бровей, слишком темных для золотых волос, облепивших виски и лоб. Веер ресниц, словно бы слишком тяжелых для белых век, скрывающих обманчиво сонный взгляд. Тот самый взгляд, который тысячи балов напролет ловили придворные девицы, в числе которых была и я сама. Весь он — от белоснежной улыбки до кончика глянцевых сапог казался ненастоящим. Но не теперь. Когда его близость превратилась во жесткий взгляд, звук дыхания, тепло прикосновений. Точнее хватки.

Не теперь, когда он казался слишком… земным.

— Отпустите меня, — сказала я непримиримо.

— Так вот, что говорят девушки наутро после совместной ночи?

Теофас философски закатил глаза, впрочем, не забывая держать меня покрепче.

— К-какой совместной ночи?!

Я бы давно вскочила от ужаса и возмущения, если бы вообще могла пошевелиться. Теофас спокойно удерживал меня одной рукой, а второй картинно откинул волосы со лба и откинувшись на подушки. Такое чувство, что половина его тела жила самостоятельной жизнью.

Насколько я помнила, такую технику движений практиковали древние из высших драконов, и… сами же ее запретили. Тренировки боя тени были слишком жестоки. Драконы, прошедшие их и оставшиеся в живых, не захотели калечить собственных детей даже ради их будущих побед.

Кажется, в этой технике практиковались жертвы. Тайные бои в полной темноте, где выживает только один. В секунду такой тренировки не имели значение ни статус, ни происхождение, ни политический вес. Два живых человека, один из которых останется лежать в кругу, разрезанный противником. Или другом. К концу тренировок, воспитанный тенью воин мог драться с десятком противников, лишенный слуха и зрения, и каждая часть его тела двигалась сообразно картине боя, игнорируя собственную анатомию. Словно внутри одного человека находилась сразу двое, трое, а то и больше человек, каждый из которых контролировал своего противника.

По статистике из сотни будущих воинов тени выживали один, максимум два человека.

А тут все-таки целый принц целой страны. Точнее, уже император. Кто бы посмел проводить с ним такие тренировки?

— Какой совместной ночи говорит она! — усмехнулся Тео. — И это после того, как выхлебала у меня два литра крови.

Я открыла рот, чтобы возмутиться и закрыла обратно. Так это была не вода! Я пила старинную драконью кровь, чтобы огонь в моей груди погас. Что вообще произошло со мной?

— Что… произошло?

Теофас перестал дурачиться и оценивающе взглянул на меня, но я усилием воли отложила на потом анализ его действий. Его близость, его красоту. Он, наконец, выпустил меня, и я медленно выбралась из кровати в кресло.

Зря я так беспокоилась. Мы оба были одеты, хотя и довольно посредственно, а учитывая мою внешность, смешно даже думать о покушении на мою честь.

— Ты наелась яда Арахны, — ласково заметил Тео. — Тяпнула семь гранул, не меньше, глупая драконица. А еще врала, пытаясь создать ошибочное впечатление, что ты обычная вея.

Яд Арахны!

От ужаса у меня сердце рухнуло куда-то в живот, а то и в трясущиеся коленки. Слишком много потрясений за сутки. Теофас, яд, сон и… Я же как-то выжила. Яд Арахны, каменной паучьей самки, что живет в горах, на стыке Вальтарты и мира демонов, смертелен для драконов. Вея или драдер могут и выжить, зависит от дозы, а дракону достаточно глотка, чтобы умереть. Он умрет от собственного огня. И спасти отравленного дракона может только магия его пары.

— Как я выжила?

Теофас усмехнулся, но как-то невесело.

— Наши магии поладили, прикинь? Моя и какой-то нищей каторжанки с окраины Вальтарты. Везучая ты девица, Эль из Ленхарда.