Развод по-драконьи

— Для этого тебе придется снова меня в чем-нибудь обвинить. Видишь ли, вчера наш договор был завершен, — подняла руку, на которой мерцали руны завершенного договора. — В любой момент я могу заставить тебя выплатить мне обещанное вознаграждение и дать титул, и уехать отсюда в любой момент.

Несколько секунд Теофас смотрел на меня нечитаемым взглядом.

— Хорошо, я выполню свою часть договора, — сказал он медленно. — А после казню Ранаша. Или Кантоша Раха. Предлагаю выбрать на свой вкус, раз уж они оба тебе нравятся.

Я ожидала нового всплеска ярости, но в груди был глухо, пощечина опустошила меня.

— Я помогу тебе с источником, — сказала устало. — А взамен ты прекратишь угрожать мне жизнью моих людей. Но я не могу обещать, что у меня получится, твоя… тьма слишком большая.

Теофас, давивший одним только присутствием, отступил, на этот раз я сама поймала его за рукав.

— Договор.

Намекающе покрутила запястьем. Теофас непонимающе взглянул на меня.

— До-го-вор, — произнесла я по слогам. — Я помогаю тебе с источником, а ты больше никогда не угрожаешь драконам и веям, принесшим мне кровную клятву.

— Моего слова недостаточно?

Видимо сегодня кто-то все-таки умрет. Либо я — от смеха, либо Теофас — от моей ярости, уже закручивающейся новой огненной спиралью в груди.

— Твое слово то дается, то отбирается, — напомнила холодно. — То я замужем, то не замужем, то вдруг опять. Можно подумать, я военный трофей, чтобы перекладывать меня с места на место.

Теофас криво усмехнулся и мягко сжал мою руку:

— Заключаю.

Дорогие читатели! Большое спасибо за ваши звезды, комментарии и награды! Это очень-очень приятно и мотивирует писать лучше ))

22. Опасный бал

Мы с Инес весь оставшийся день выбирали бальное платье, пока в обед не заявились знакомые горничные с готовым гарнитуром.

— Подарок Его Величества, — произнесла одна из них с благоговением.

Платье было явно не моего кроя. Я предпочитала газ, батист, виссон, кружево, воздушный фасон, мягко облегающий стан, и идущую облаком юбку. Присланное платье было из тяжкого плотного шелка, мягко вторящее моей фигуре с полузабытой накидкой из меха белой лисы. Когда-то Тео преподнес ее мне, как знак закрепления нашей связи.

Почему-то я думала, что он отдал ее баронессе. Или закинул в угол шкафа, а для баронессы выследил новую белоснежную лисицу, чтобы его милой не пришлось донашивать за бывшей.

— Камни, Ваше Высочество.

Горничные выложили из шкатулки бархатную подушку с невесомой диадемой, увенчанной россыпью королевских черных опалов, и идущие к ней в тон подвеску, серьги и браслеты.

Пока я раздумывала над прической, горничная ловко убрала волосы в сложную косу, перекладывая ее блестящей лентой с символикой клана Таш.

Перед выходом я долго-долго смотрела в зеркало.

Этот образ делал меня жесткой, земной, прохладной. В зеркале вместо нежной невесомой вейры отражалась юная женщина, знающая себе цену, цену своим улыбкам, жизненным испытаниям, древней драконьей крови.

Такой хотел меня видеть Теофас?

Что ж. Он меня сделал такой.

К выходу меня позвали, когда бал уже начался. В сопровождении нескольких рыцарей, горничных и двух спешно подобранных мне компаньонок, передо мной распахнули дверь в бальную залу.

— Ее Высочество, Эльене, принадлежащая клану Таш, — звучно провозгласил церемониймейстер.

В зале поднялся едва слышный ропот, но едва я ступила на натертый до блеска паркет, воцарилась загробная тишина. Клянусь, я даже вдохов не слышала. Только мягкий цокот собственных каблуков — особая бальная походка, которой научила меня мама. Она долго занималась особым видом земных танцев, который называла балетом, дававших необычайную плавность и кошачью поступь. Со стороны казалось, что я плыву, и множеством вейр выспрашивали у меня секрет походки. Тогда я этим гордилась, теперь мне было все равно.

Вижу многие позабыли меня.

У моей подруги, вейры Талье, которую взгляд безошибочно нашел в толпе, некрасиво распахнулся рот в потрясении. Страшно ей, наверное. Перед моим низложением этот рот изливал на меня тонны немыслимой грязи. У вейры Палаш от шока глаза выпучились, она так радовалась моей ссылке, бедная.

Все тот же зал. Те же дрейфующие по залу магические светильники и запах цветочных притираний, идущий тонкий шлейфом от высокорожденных дракониц, по десять золотых за унцию. Смешки. Шок. Ненависть. Злоба, прикрытая расписными веерами.

А в Ленхарде сейчас умирают их братья и сестры от наяр, драдеры, чьи кланы попали в кабалу, веи, способные открыть в себе исток магии. Ради того, чтобы двор продолжал есть, пить золотое вино и танцевать на балах до упаду.

Я шла по золотым узорам гулкого мраморного пола, отмечая боковым зрением бывших друзей.

— Отец-дракон… — шепнул бледный вейр, столкнувшись со мной взглядом.

Я помнила его, кажется, именно он хотел поцеловать мой точеный носик.

— Ее рука! — шепотом воскликнул кто-то.