Развод. Цена твоей любви

— Я не знаю, — признается Алена, после чего тоже делает глоток. — Мне кажется, я потеряла все, — слезы заполняют ее глаза, льются по щекам. Девушка быстро их стирает, прежде чем продолжить. — Я знаю, что тоже допустила ошибок. Даже не пыталась привести тебя в форму после родов, — она так резко ставит чашку на стол и поднимается, что я невольно отшатываюсь назад. — Вот смотри, — приподнимает бежевое худи, оголяя не совсем плоский живот, что, в принципе, нормально, учитывая вынашивание ребенка и кесарево, которое точно было, ведь я вижу побелевший горизонтальный шрам. — Но я стараюсь, правда, — еще более сильный поток слез начинает литься по щекам Алены. — Пытаюсь привести себя в форму, но… — она плюхается на стул, ставит локти на стол и зарывается лицом в ладони. — Но не всегда успеваю заниматься, — тяжело вздыхает. — Только… разве это повод заводить интрижку на стороне, — из-за всхлипов едва разбираю слова.

Не могу больше сидеть на месте, вскакиваю, подлетаю к девушке, обнимаю ее. Мое сердце разрывается из-за боли Алены. Она смешивается с той, которая пожирает меня изнутри и заставляет корчится в агонии.

Хочется найти Марка с Германом, надавать им чем-то тяжелым по голове, но все, что могу — просто держать девушку, пока она рыдает мне в грудь, обнимая в ответ.

Не знаю, сколько мы так стоим, но, в итоге, рыдания Алены утихают, и она отстраняется.

— Прости, — невинно заглядывает мне в глаза, хлюпая носом.

Я мягко улыбаюсь в ответ.

— Все хорошо, — отвечаю честно, прислоняясь бедром к столу. — Что ты собираешься делать?

Алена вздрагивает — видимо, не ожидала услышать этот вопрос. Ее плечи поникают, она тупит глаза в пол.

— Я не знаю, — бормочет себе под нос. — Мне даже идти некуда, — сцепляет руки на коленях и смотрит в окно.

Жалость разливается по венам. Я бы с удовольствием предложила девушке остаться у нас, но мне-то самой нужно собирать вещи.

Черт! Вещи!

Почему я о них забыла?

Марк же может прийти в любую минуту.

В этот самый момент трель дверного звонка разрывает тишину квартиры.

Мы с Аленой едва не подпрыгиваем на месте. Сердце разгоняется до небывалой скорости. Дыхание застревает в груди.

Первая мысль, что это пришел муж, но я быстро вспоминаю — у него же есть ключ.

Облегченный выдох срывается с моих губ. Попросив Алену минуточку подождать, я иду открывать дверь.

Глазка у нас нет, поэтому просто поворачиваю ключ в замочной скважине, распахиваю дверь и сразу же жалею о поспешности действий. Ведь на пороге стоит Герман, а из лифта как раз выходит Марк.

Глава 29

Принимаю решение незамедлительно.

Захлопываю дверь.

Точнее, пытаюсь.

Герман в самый последний момент засовывает ногу в проем. Дверь бьет по его стопе, и мужчина шипит.

Я отпрыгиваю назад, пугаясь того, что причинила кому-то боль. И, видимо, это становится моей ошибкой, потому что Герман тут же врывается в квартиру. Его серый пиджак расстегнут, поэтому полы отлетают назад. Губы поджаты, а в глазах чистое безумие.

— Где моя жена? — ревет он, начиная огибать меня.

Я преграждаю ему путь. Не собираюсь подпускать бешеного мужчину к жене, которая и так ранима до ужаса.

На месте Алены мне бы было жутко страшно, поэтому, когда Герман пытается отодвинуть меня в сторону, я напрягаюсь всем телом, прирастаю к полу.

— С чего ты вообще взял, что она здесь? — шиплю, стараясь не смотреть на своего мужа, но все же краем глаза вижу, как он заходит в квартиру.

— Не держи меня за идиота, Инга. Алена только к тебе могла припереться. Других-то подруг у нее нет! — рявкает Герман. — Уйди с дороги, — берет меня за плечи, старается отодвинуть.

— Пусти, — надавливаю на его запястья в попытке избавиться от болезненной хватки.

Бесполезно.

Вот только, видимо, Германа это бесит еще больше, поэтому он просто пихает меня в стену. Устоять на ногах не получается, падаю на пол, больно бьюсь копчиком о край тумбы для обуви.

Острая боль стреляет в теле. Тело больше напоминает оголенный нерв, кажется, любое прикосновение вызовет агонию. Дыхание застревает в груди. Перед глазами сначала темнеет, а через мгновение вспыхивают звезды. Пытаюсь сделать вдох, но не получается. Воздух просто отказывается проталкиваться в легкие.

— Инга, дыши, — до затуманенного болью сознания доносится хриплый голос. — Слышишь? — руку, лежащую на полу, накрывает большая, грубая ладонь. Вздрагиваю. Но тут же замираю — больно. Очень больно. — Дыши, — приказывает муж.

Не хочу его слушаться, но понимаю, что это нужно сделать. Я не могу не дышать вечно. Даю себе пару секунд на то, чтобы подготовиться, после чего судорожно втягиваю в себя немного воздуха и сразу же задерживаю дыхание, пытаясь справиться с резкой болью, которая проносится по телу.

Мне требуется еще несколько секунд, прежде чем я повторяю попытку. Постепенно боль притупляется, превращаясь в ноющую. Зрение возвращается, и я встречаюсь со встревоженными глазами мужа.

— Как ты? — взволнованно спрашивает Марк.

Тяжело сглатываю.

— Нормально, — выдыхаю.