Развод. Вспомни, как мы любили

— Ладно, — прячу телефон в карман и выхожу из машины.

Бегу к крыльцу дома, поднимаюсь и набираю номер квартиры Виктора. Тишина. Тут сердце учащает свой бег.

Писк, открывается дверь и на улицу выходит девушка с короткими ярко-розовыми волосами. Сует в уши наушники, надувает жвачный пузырь, а я вбегаю в холл.

Фантазия начинает разыгрываться.

Они угорели всей толпой в своей идиотской сауне? Утонули в джакузи?

Тыкаю в кнопку лифта, который едет целую вечность.

Через несколько минут я вылетаю из лифта, бегу по мраморному полу к двери под номером “25”.

По пути обдумываю дальнейший план: куда звонить, куда бежать, если случилась беда.

Долблюсь в дверь кулаками.

— Виктор! Девочки!

— Иду!

Замираю от голоса Виктора. Скрежет ключей в замке, дверь распахивается и немая сцена.

На лице Виктора недоумение, на моем — ужас.

— Маш? — он медленно приподнимает бровь. — Ты чего?

— Девочки… — шепчу я.

— Девочки! — Виктор отступает, пропуская меня в квартиру. — Мама приехала! Вы собрались?

— Почти! — раздается со второго этажа голос Даши. — Мам! Мы щас!

— Какого черта вы на звонки не отвечаете?! — с яростным шепотом толкаю Виктора в грудь.

— Ты не звонила…

— Всем вам звонила! — рявкаю я. — Никто не отвечает!

— Ой! — кричит Надя. — Мам, прости! Беззвучный стоит! Блин!

Недоумение Виктора сменяется тенью подозрительности. Выхватывает телефон из кармана тонких хлопковых брюк, смотрит на экран и поднимает на меня взгляд:

— Режим полета.

— Какого черта?! — цежу я сквозь зубы. — Ты сейчас не в самолете!

— Я в курсе…

Минута молчания. По краю сознания пробегает мысль, что Виктор сейчас непростительно по-домашнему уютен. Футболка, штаны, тапочки.

— С домофоном что?

Я оглядываюсь. Экран на домофоне — черный, зеленая кнопочка питания не горит. Медленно выдыхаю, приглаживаю волосы и закусываю губы. Потом смотрю на Виктора, который молчит и сжимает переносицу.

— Я так понимаю, это девочки…

— Ты невероятно сообразителен, — устало вздыхаю я и повышаю голос. — Девочки! Вы знали, что я приеду в шесть вечера! Спускайтесь!

— Сейчас! Блин! Почти готовы!

— Маш, может, ты пройдешь и я не знаю…

— Чаю выпью? — приподнимаю бровь.

— Да.

И смотрит на меня, будто я ему не бывшая жена, а подруга, которая в гости заскочила.

— Издеваешься, Вить? — прячу руки в пальто. — Какой к черту чай?

Глава 20. Четверки-пятерки

— Обычный чай, — Виктор пожимает плечами.

И я с этим человеком прожила в браке двадцать лет. Как я выдержала его характер?

Медленно выдыхаю через нос. Его точно уронили в детстве вниз головой.

— Ты лучше скажи, у них в школе все нормально?

— Как обычно, пятерки-четверки, — он тоже прячет руки в карманы штанов. — У тебя как?

— Нормально, — убираю локон за ухо. — Если перевести на бальную систему, то тоже пятерки-четверки. У тебя?

— Смотря по каким предметам, — он улыбается, и у меня в душе что-то болезненно дергается. — Отцовству ставлю сегодня крепкую четверку.

— Прекрасно, — киваю я.

— Домоводство тоже четверочка.

— Прелестно.

— Одну сделку закрыл, — продолжает он. — Поставлю пятерку. С минусом.

— Молодец, — хмыкаю я и спрашиваю, — а ларисоведение?

Едва заметно щурится, одарив меня мягкой усмешкой:

— На этот вопрос я отвечать не буду.

— Не похвастаешься пятерками?

— Нет.

— Или это факультатив?

Клонит голову на бок, разглядывая меня:

— Как у тебя дела с твоим начинанием?

— Хорошо.

— Помощь не нужна?

— Нет, — медленно моргаю. — Не нужна.

— Не от меня, да?

— Не от тебя, — медленно киваю.

Смотрим друг другу в глаза. Я бы не сказала, что он расцвел, как благоухающий цветочек под весенним солнышком, но и не завял.

Обычный Виктор. Домашний

И это меня шокирует. Я, как женщина, жду двух вариантов от мужчины, который вышел из многолетнего брака. Невероятную радость, воодушевление, грудь колесом.

Либо же потухшие глаза и бутылка в руке.

А тут ни того, ни другого.

Да и я перед ним стою не страдалица в классическом понимании этого слова. Нет опухших от слез глаз, одета с иголочки, голос не дрожит.

— Мам, — кричит Даша, — может, ты поднимешься и посмотришь на нашу комнату? Вдруг мы живем в жуткой конуре?

— Спускайтесь! — отвечаю я. — Девочки! — затем смотрю на Виктора. — Вы поужинали?

— Да, — не отводит взгляда. — А сама ты ужинала?

— Что?

— Я могу с собой тебе…

Я опять проваливаюсь в недоуменное молчание.

— Суп чечевичный, салат и паста с креветками, — продолжает Виктор.

— Ты сейчас опять серьезно?

— Да.

— Вить, — тяну я. — Это, конечно, мило, но… тормози, — а затем я лгу, — я поужинала.

— Хорошо.

Топот ног, и Виктор шагает к шкафу, из которого выуживает куртки. Ждет, когда девочки наобнимаются со мной и протягивает куртки каждой из наших дочерей.

— Прости, мам, — Лиза вздыхает. — Рюкзаки не собрали заранее.

Затем они обнимают Виктора, который целует каждую из них в макушку. Я терпеливо жду. В груди опять что-то дергается и затихает, когда я прикусываю щеку.

— А у нас есть ключи, — Даша встряхивает связкой ключей перед собой и оглядывается на Виктора. — Придем, когда не ждешь.

— Я всегда жду, — он мягко улыбается.

— На выход, девочки, — распахиваю дверь.