Развод. Вспомни, как мы любили

— Мне нравится, — его дыхание вновь обжигает меня и он отстраняется.

Сердце ухает в груди, и я медленно выдыхаю. Сжимаю вспотевшие ладони на коленях, и по мне проходит волна жаркой слабости.

Это не волнение юности. Эта дрожь поднялась из глубины, мягко окатила меня и затихла в ожидании нового шепота или выдоха у лица.

— Кстати, я сегодня девочек забираю к себе, — ко мне наклоняется Валентина. — Ты же помнишь, да? У нас планы. Тортик, фильмы и пижамная вечеринка.

— Разве сегодня? Разве не на следующие выходные?

— Да, — уверенно говорит Валентина. — Ничего не знаю, я тортик сегодня испекла.

Глава 46. Повзрослели

— Все, пока!

— Пока!

— Пока-пока!

Девочки машут нам с Виктором руками, и Валентина уводит их в сторону парковки. Падает крупными хлопьями снег и оседает на наших плечах.

— А мне надо такси вызвать, — выуживаю телефон из кармана.

Я еще не решаюсь садиться за руль. Не хочу рисковать, потому что я не уверена в своей ноге.

— Я тебя подвезу, — Виктор мягко перехватывает мое запястье.

Мы опять молчим и смотрим друг на друга под медленным снегопадом.

— Тебе в другую сторону, если ты, конечно, едешь домой, — говорю я, а по руке от пальцев Виктора растекается по коже тепло. — Не хочу тебя напрягать.

— У меня есть желание обсудить постановку, которую мы сегодня лицезрели, — спокойно отвечает Виктор, а зрачки у него расширяются. — Некоторые моменты я не понял.

— Например?

Он отпускает мое запястье, выставляет локоть, чтобы я за него взялась. Я так и делаю.

— Я не понял роль кота в борьбе доброй принцессы со злой ведьмой. Он просто сидел в разных местах и мяукал. За кого он был?

Я смеюсь, потому что я тоже не поняла.

— Но зато с какой экспрессией был сыгран кот.

— Тут не буду спорить.

Мы неторопливо спускаемся по лестнице, и я говорю, подняв лицо под снежинки:

— Хорошая погода.

— Если есть желание, то можем прогуляться, — отвечает Виктор, — до ближайшего кафе…

Я перевожу на него взгляд и приподнимаю бровь.

— Выпьем чая и обсудим продажу твоей студии, — невозмутимо отвечает Виктор. — Я нашел покупателей.

— Да?

— Да.

И загадочно замолкает.

— Продолжай, — возмущенно шепчу я.

— За чашкой чая все расскажу.

— Это наглая манипуляция.

— Определенно. И есть примета, что не стоит обсуждать дела под снегопадом.

— Нет такой приметы.

— Теперь есть, — смотрит на меня и улыбается. — Ничего не могу поделать. Сейчас скажу, и сделка сорвется, а если выпьем чая, то…

— Это нечестно.

— Это примета. Другое дело, что твоя нога не располагает к прогулке.

— Располагает, — вздыхаю я. — Врач сказал, что можно и нужно ее расхаживать, — цокаю, — слово такое дурацкое. Расхаживать.

Плывем через снегопад в уютном молчании, и я пытаюсь вспомнить, когда мы вот так прогуливались и никуда не торопились.

Не бежали завоевывать мир, а шли и наслаждались тихим потоком зимнего вечера. И нам сейчас неважно что-то обсуждать.

У нас все хорошо.

И было бы хорошо, если бы сейчас разъехались каждый в свою сторону, но мы решили вместе пройтись по мягкому раннему снегу.

Потому что вместе может быть лучше.

Никто из нас сейчас не стремится откусить, вырвать симпатию, заботу и подтверждение нашей ценности друг для друга. И нам ничего не надо друг другу доказывать.

Мы приняли истину, что мы отдельные люди и что жизнь продолжается, но можно вместе нырнуть в ее поток, чтобы выпить чая, обсудить некоторые вопросы и посмотреть друг на друга. Без надрыва, без юношеского максимализма, гормональных взрывов.

Изменились мы, изменилась жизнь, изменилось отношение к миру.

— Вить… — обескураженно шепчу я.

— Что? — он обеспокоенно смотрит на меня.

— Я могу торжественно заявить, что я повзрослела.

— Да?

— Представляешь? — улыбаюсь я.

— И сколько тебе сейчас?

— Почти сорок, — смеюсь и пожимаю плечами. — И надо же… Я не боюсь этой цифры. Мне почти сорок, — смотрю на Виктора.

— И мне, — Виктор издает короткий смешок. — Представляешь?

— И какие мы классные в сорок лет-то, — взволнованно шепчу. — Вить, ну классные же. Да мы бы с тобой в восемнадцать лет не узнали бы себя. Придурочные, громкие… Пробежали бы и ничего не поняли. Тогда мы тоже прикольные были, а сейчас прикольные, но иначе.

Выдыхаю клубы пара, поправляю ворот пальто и вновь беру Виктора под локоть.

— Знаешь, похоже, я тоже отказывался взрослеть, Маш, — тихо отзывается он.

— Всем однажды приходится взрослеть, — встряхиваю волосами. — А потом стареть.

— Давай пока остановимся на взрослеть, — Виктор смеется.

— Давай, — соглашаюсь я. — Насладимся сорокетом.

Опять молчим. Мы уже шагаем по тротуару мимо жилого дома. Впереди на парковочную полосу заезжает белый внедорожник. Из него выскакивает крепенький низкорослый мужичок, счастливый обегает машину, чуть ли не пританцовывая, и галантно распахивает дверь.

Я аж останавливаюсь и открываю рот, когда из машины показывается горделивой королевой Лариса в белой норковой шубке.

— Вить…

— Нога? — Виктор разворачивается ко мне. — Все? Прогулка окончена? Идем на ручки?

— Там твоя любовная любовь, — шепчу я и киваю в сторону Ларисы, которая игриво улыбается мужичку, а тот, кажется, сейчас стартанет от восторга на луну.

— Чего?