Развод. Жизнь с чистого листа (СИ)

Приходить домой к Алене спустя несколько месяцев брака мне уже не хотелось. Мое патриархальное мышление не позволяло мне относиться с любовью и трепетом к женщине, которая так хладнокровно проводит по несколько трепанаций в день, а потом засыпает на работе, забыв, что у нее есть дом и семья. Такую не сломаешь, да и не нужно. Просто есть женщины, не созданные для семьи. А я хотел именно жену. И нашел, и сам погубил.

Сейчас я понимаю, что жестче нужно было действовать в самом начале наших отношений. Быть может, тогда жизнь сложилась бы иначе. Нужно было отсечь ее мать, как воспаленный аппендикс. Вытащить ее из этой зависимости, а потом уже строить с ней семью, в которую вход третьим лицам был бы запрещен. Можно сколько угодно обвинять ее мать в том, что сделала ее такой зависимой и беззащитной. Но разве не эта беззащитность стала причиной того, что я выбрал именно ее?

— Принимайте работу, — голос рабочего возвращает меня в реальность.

— Уже? А говорили полдня, — усмехаюсь вытаскивая бумажник из кармана.

Открываю и закрываю тяжёлую металлическую дверь, только что установленную в замен старой хиленькой. На стене Нининого дома она смотрится как-то инородно. Может, просто нужно привыкнуть?

— Шесть восемьсот, — бубнит себе под нос недовольный рабочий. И протягивает мне монтажный ключ. — Если накинете сотен пять, заберу мусор. Или сами выносить будите?

— Накину, забирай, — отдаю ему деньги.

Рабочий уехал, прихватив с собой мусор. Оставив меня наедине с последствиями своей самодеятельности. И что теперь? Мне отчаянно не хочется оставлять ее одну здесь, пусть даже за стальной надежной дверью.

— Дядя Паша! Ты здесь? — Дашка забегает во двор. — Иди скорее сюда!! Скорее! — кричит девочка и выбегает обратно за калитку.

Иду на встревоженный крик ребенка. На встречу мне идет Нина и несет перед собой небольшой пластиковый таз. Дашка бегает вокруг нее, заглядывая в таз то с левой, то с правой стороны. Удивительно, как Нина еще не споткнулась и не упала, потому что Даша мельтешит вокруг нее как заведенная.

— Дядя Паша! Посмотри кого мы нашли! Это ведь птенчики ястреба! Они у нас под крышей жили и выпали. Посмотри они запутались! — со слезами произносит ребенок. Нина не поднимая на меня глаз смотрит на птенцов.

— Дашенька, не плачь. Давай мы до дома дойдем. Дядя Паша их посмотрит, — успокаивает девочку Нина. — Ты ведь посмотришь? — наконец смотрит на меня.

Киваю и забираю ее ношу.

Пока пытаюсь распутать птенцов которые запутались в капроновой веревке, Даша не перестает накидывать варианты, как будет их выхаживать. У одного птенца вывихнута лапа и крыло. У второго поломанная лапка висит на коже. Они конечно не жильцы. Жесткое волокно капроновой веревки перерезало тоненькую конечность. Птенцы бились в попытке выбраться из капкана, но тем самым только сильнее затягивали на себе удавки.

Нина вошла в дом через новую дверь и вынесла мне маникюрные ножницы и канцелярский нож.

— Сколько я тебе должна?

— За что?

— За твое активное участие в моей жизни.

— Мы с тобой потом об этом поговорим. Хорошо? — стреляю глазами в Дашку.

Нина вздыхает и отводит взгляд.

— Птенцов ястреба нужно кормить кузнечиками и сверчками. Если нет возможности наловить, нужно купить замороженных насекомых в зоомагазине, — не перестает накидывать информацию из интернета Даша.

— Это стрижи, — говорю я, разрезая маникюрными ножничками предпоследнюю петлю.

— Ты уверен! Я смотрела фотки. На ястребов очень похожи! — продолжает гнуть свою линию Даша.

— Уверен.

— Так! Тогда я сейчас посмотрю, чем можно кормить стрижей.

Даша сосредоточено рыскает в телефоне.

— Как это могло произойти? — наконец подает голос Нина.

— Мать в гнездо принесла нитку в качестве строительного материала. Вот и построила своим детям силки.

— Да, скорее всего… Я как-то не подумала, — тихо говорит Нина. — Не жильцы? — произносит одними губами, когда Даша отвлекается на Луи.

Отрицательно мотаю головой.

— Даш, давай отнесем их в лес? — предлагает Нина девочке.

— Нет! Я буду их кормить, и они поправятся! Дядя Паша ведь их распутал!

— Дашуль, они не смогут жить потом в дикой природе, а ты не сможешь держать их в квартире. Это дикие птицы.

Даша смотрит на нас разочарованно, вот-вот зарыдает.

— Зачем тогда все это!? Зачем было их спасать? — выкрикивает с обидой.

— Посмотри там в своих интернатах ближайший орнитологический центр, — говорю девочке уверенный в том, что она его сейчас точно найдет. Потому что в полутора часах езды отсюда есть такой, и я наверняка это знаю. Но пусть лучше она найдет его сама.

— Есть один! — выкрикивает Даша и пружинкой подскакивает с места. — Вот адрес, — показывает дисплей телефона. — До восьми работают. Успеем? Тут написано, что принимают раненых диких птиц, но только желательно оставить немного денег на корм, а за прием платить не нужно! Я сбегаю быстренько домой?

— Зачем?

— За деньгами! Ты же отвезешь нас?

— Отвезу. Только денег не надо. Звони маме, если она тебя отпустит поедешь с нами.