Развод. Жизнь с чистого листа (СИ)

По лицу Даши видно, что Инна ее не отпускает. Забираю у нее трубку. Отпрашиваю ребенка. Уверен, что Нина не поедет без нее. А мне очень нужно побыть с ней рядом. И пусть на заднем сиденье щебечет Дашка. Пусть я делаю сейчас совершенно бессмысленное дело. Я прекрасно понимаю, что птенцы не выживут. Мы просто потратим время впустую. Мне отчаянно не хочется вести себя рационально. Хочется подарить ребенку иллюзию того, что мы сделали доброе дело, спасли две маленькие жизни. А себе подарить иллюзию того, что у меня тоже может быть еще семья. Представить, что это мой ребенок без умолку болтает на заднем сиденье, а рядом со мной сидит моя женщина. И мы все вместе делаем одно общее дело, спасаем птичек, как настоящая семья.

16. Не больно

Паша ведет себя странно. Или после рассказа Инны я стала смотреть на него иными глазами. Не просто же так он меня караулил всю ночь. А потом так остро отреагировал на пустой пузырек от таблеток. Неужели он отождествлял мое состояние с состоянием своей жены? Сегодня он должен был уехать в город. Не уехал. Еще дверь эта…

— Девушка, — второй раз перезваниваю в орнитологический центр, — подождите нас, ради Бога… Мы в пробке стояли. Задержитесь, пожалуйста, немного, буквально минут на десять. Да, да… мы с двумя стрижиками.

— Подождут — взволновано спрашивает Даша, просунув голову между передних сидений.

— Дашка, пристегнись! — злится на нее Паша. — Я тебе как-нибудь в красках расскажу, что бывает с людьми, которые не пристегиваются в машине.

— Дядя Сережа рассказывал уже, — бубнит себе под нос девочка и возвращается на свое место. — Так подождут или нет?

— Подождут, подождут…

К центру мы подъехали с двадцатиминутным опозданием. Нас встретила приветливая молодая девушка, которая любезно помогла нам оформить птичек. Я быстро заполнила необходимые бланки. Паша оставил деньги на корм, и мы со спокойной совестью передали свою находку на попечение специалистам.

Добрую часть обратного пути у Даши не закрывался рот. Она фантазировала, какими птенцы вырастут через несколько месяцев. Требовала от Паши обещание, что через пару недель мы обязательно навестим Чижа и Пыжа. Кстати, в документах мы обозвали их именно так. А потом она уснула. И оставшиеся полчаса дороги мы проехали в абсолютной тишине. Эту тишину нарушал лишь еле слышный шелест шин по мокрому асфальту. И редкие тяжёлые капли дождя, срывающиеся с неба, затянутого свинцовыми тучами.

Время от времени черное небо разрезали всполохи молний. Громовые раскаты становились все громче. Я то и дело оборачивалась назад, поглядывая на Дашу. Девочка спала как младенец, свесив голову на бок. Только дети могут спать в таких неудобных позах и просыпаться потом веселыми, свежими и отдохнувшими. У меня бы уже давно затекла шея, и я бы потом минимум два дня натирала ее всевозможными гелями.

Очередной звонок от Инны, которая беспокоилась, почему мы так долго, не разбудил ребенка. Я поглядывала на нее краем глаза, цепляя сосредоточенное лицо Паши со взглядом, устремленным вперед, и пыталась проанализировать события сегодняшнего дня.

Как на зло, в голову лезли нехорошие мысли относительно его личной утраты. Как это должно быть страшно — пережить подобное. Утрата ребенка, а потом гибель жены, которая сама лишила себя жизни… Попыталась спроецировать подобную ситуацию на себя и поняла, что потеря ребенка была бы для меня концом света. А вот уход Максима, каким бы он не был, совершенно не трогал мою душу. Может потому, что я слишком хорошо его знала и была уверена в том, что он не способен так с собой поступить.

— Почему ты повернул здесь?

— Так быстрее.

За дурочку, что ли меня принимает? Буд то бы я не понимаю, что сейчас мы добавили к пути минимум пять километров.

Когда смотрела на раненых птичек, в голове то и дело всплывали ассоциации, связанные с братом и сестрой Ильченко. А сейчас мы проезжали по улице, на которой они жили. И в мое сердце закралась тревога. На часах почти десять. Непроглядная темень. Молнии и гром добавляют этому вечеру еще более жуткого антуража. Пашин автомобиль ровняется с ветхим забором, за которым стоит не менее ветхий домишко, за окнами которого тускло горит свет. Да нет же… Гоню от себя навязчивые мысли. Они живут в другом доме. Осторожно объезжая выбоину на дороге, автомобиль следует мимо соседнего двора. Свет в окнах этого дома горит ярче.

Как она будет спать сегодня? Снова оборачиваюсь и смотрю на мерно сопящую Дашу. Сердце сжимают металлические тиски. Завтра пойду на работу. Мне нужно увидеть эту девочку. Сегодня я не смогу спать.

— Даша… Даш! Просыпайся, — ровный голос Паши заставляет, очнуться от навязчивых дум.

Дашка продолжает сопеть. Переутомился сегодня ребенок. Паша останавливается около двора Сергея. Я осторожно касаюсь коленки девочки.

— Дашуль, просыпайся приехали, — пытаюсь разбудить ребенка.