Развозчик Пиццы

— Да ладно, чего уж там. Значит, улетаешь. Эх, не увидеться нам уже, что ж раньше-то не сказал, я бы в Москву мотанул, хоть попрощались бы по-человечески, — сказал с горечью Серега.

— А что, и давай, прилетай. Нам тут еще куковать несколько часов, а от вас лета 45 минут всего, — то ли всерьез, то ли пошутил Илья.

— А что, и прилечу, сейчас у жены спрошу, есть ли деньги в наличии. Подожди секунду, — Серега сходил на кухню и одним духом высказал жене свою мысль:

— Мне надо сто рублей сейчас, Илья улетает в Америку из Москвы навсегда, я должен его проводить, он на проводе, что ответить?

— Денег нет, — категорично сказала жена, — если хочешь, займи у мамы. Позвони и поздравь с Новым Годом заодно, — посоветовала она.

— Алло, Илья, я еду, только уточню с билетами и вылетаю, вы там, где находитесь? — радостно закричал Серега в трубку.

— На втором этаже перед таможней, увидишь, там человек триста, семьями, все тут прощаются, прилетай, жду! — радостно заорал Илья и повесил трубку.

Это, видимо, бывает — все шло как надо, и уже через два с половиной часа Серега влетел в зал ожидания Шереметьево. Толпу, рассредоточенную на втором этаже, трудно было не заметить. Он сразу нашел Илью и все его семейство. Тут же были еще десятка три таких же семейств со своими родственниками и друзьями, стоял многоголосый шум, откупоривалось шампанское, лились слезы прощания и то тут, то там возникала стихийная песня о Родине, которую покидали навсегда. Эмигрировали тогда в основном еврейские семьи, и как раз наступило время, когда уже можно было выехать к родственникам в США, не делая крюк через Вену или Рим.

Илья схватил Серегу в охапку и потащил знакомиться со своими близкими. Они уезжали всем кагалом. Приглашение было на его маму от её старшего брата, который давно обосновался в Америке. Мама же сказала, что без сына не поедет, и после нескольких раундов домашних переговоров жена согласилась. Естественно, вместе с двумя детьми. Одна проблема, куда девать одинокую тещу из Липецка, пришлось и ее брать с собой. Так что по одному приглашению летело шесть человек. Некоторых Серега знал, но маму и тещу видел впервые. Теща назидательно выговаривала сыну Ильи девяти лет: "Ну почему ты так плохо учил английский, как же ты будешь в Америке?". "Нормально буду. Что же, я не смогу сказать в магазине — дайте мне эту Fish," — отбивался пацан. Серега присоединился к тостующему и хлопнул целый фужер шампанского, неясно было, почему шампанское — видимо, это все-таки был праздник.

Все разговоры были о предстоящей жизни ТАМ.

— Илья, не забудь навестить тетю Розу, она тебя должна помнить! — говорила какая-то пожилая женщина.

— Ты там, это, давай обживайся. Поможем, если что, звони почаще, — говорил старший брат Ильи, застрявший в Москве со своей формой допуска номер три. Примерно через час Серега настолько обжился с табором, что его стали приглашать за соседние импровизированные столы и угощать чем еврейский Бог послал. Все люди в этом ожидании таможенного контроля были братья, было какое-то единение, независимо от того, уезжаешь ты или остаешься, еврей ты или русский. Все смешалось в этой толпе отъезжающе-провожающих. Скоро Серега уже готов был, как и все, сдаваться таможне и идти на паспортный контроль, настолько была сильна энергетика общего порыва за кордон!

Все это Серега вспомнил, подремывая в самолетном кресле и предвкушая возможную встречу со старым другом. Час полета пролетел незаметно, впереди был огромный город, нет, не город — страна, целая страна под названием Большое Яблоко.

Глава 25 Красная армия всех сильней!

Глава о том, почему Семен Пустырник был отправлен в почетную отставку, но не изменил себе

Утро следующего дня после отъезда из Питера Семен встретил спящим, положив голову прямо на столик вагона-ресторана скорого поезда "Красная стрела". Администратор ресторана так и не смог увести солидного мужчину в его купе, несмотря на то, что ему помогали два официанта. Так и оставили Семена ночевать в закрытом ресторане. Утром Семен потребовал чашечку горячего шоколада, узнав, что ресторан уже не работает, он хотел вызвать начальника поезда и устроить разнос, но после того, как ему поднесли рюмку и бутерброд с семгой, он успокоился.